Участники забегов старались изо всех сил. Победители прыгали от радости, одна проигравшая девочка заплакала. Старшая тут же отвела ее в сторону для сеанса психотерапии: твой соперник старше, ты ему еще покажешь, когда подрастешь…

Но вот соревнования закончились, и дети дисциплинированно гуськом потянулись назад в зал. Я смотрел им вслед и поражался: что это, как это? Что происходит, вообще?

Потом были еще игры, например «музыкальные стулья», причем опять неформальные лидеры вызвались взять на себя организационную часть. Ко мне подошла юная красотка Биа, сказала участливо: «Вы не волнуйтесь, мы знаем, что делать, сейчас все организуем сами». Я только радостно и благодарно кивал…

И наконец мероприятие подошло к концу. Настало время, когда родители должны были подъезжать на своих машинах к воротам кондоминиума за своими чадами. В ожидании этого момента дети чинно расселись вокруг ворот с внутренней стороны.

Я вдруг вспомнил, как после больших официальных приемов в Москве церемониймейстер смешно выкрикивал в громкоговоритель: «Машину посла Басурмании к подъезду… машину посла Сурбанамии к подъезду…» и так далее, по очереди. Но здесь, наоборот, мне впору было вещать: «Машина Конштанс у ворот… машина Мафалды у ворот…»

Кстати, насчет этого последнего имени. Я впервые столкнулся с ним, когда читал романы о Гарри Поттере. Во второй книге цикла главный герой получает письмо из Министерства магии, подписанное высокопоставленной чиновницей – Мафалдой Хонкерк. Тогда я подумал: какое странное имя, наверное, Джоан Роулинг его просто выдумала для смеха. Читая книгу во второй раз, вслух нашей юной леди, я уже ничего странного в нем не находил, поскольку слышал это имя дома по несколько раз в день. Так звали лучшую подругу леди, с которой они вместе обучались в Международной школе Мадейры. Имя это оказалось достаточно распространенным среди мадерьянок, в истории Португалии было несколько принцесс с таким именем. Считается, что происходит оно от «Матильды», что, в свою очередь, на старогерманском значило «твердая в бою».

Мафалда – в полном соответствии со своим именем – девица боевая, с характером, с собственным мнением, не очень легко управляемая. Но и очень способная, особенно в математике.

В ожидании своих экипажей принцы и принцессы принялись петь. Пели они мелодичные португальские песни, и было сплошное удовольствие их слушать: какой же великолепный слух практически у всех, как стройно, как красиво поют… «Почему это так?» – думал я. Может быть, дело в том, что португальский язык, особенно в его мадерьянской версии, это настолько фонетически сложная штука, что без абсолютного слуха применять его почти невозможно – эту гипотезу я уже высказывал в предудыщей главе.

Хор постепенно редел, девочек и мальчиков забирали: я только, знай, открывал ворота. Голосов становилось все меньше… И вот уже никого не осталось.

Неужели это мне не приснилось? Просто волшебство! Впору ждать письма от тезки девочки Мафалды из Министерства магии.

С детей все и везде начинается. И не только на Мадейре.

Да, надо признать, в гости к нам приходили отпрыски благополучных семей среднего класса. Плюс все они – в прошлом или настоящем – ученики совершенно замечательной школы, о которой я тоже должен сказать несколько слов.

Называется она Escola Internacional da Madeira (EIM), «Международная школа Мадейры». Единственное полностью двуязычное (английский и португальский) начальное учебное заведение острова. (Открою один секрет: если у вас нет планов оставаться на Мадейре и в Португалии навсегда, то можно договориться об ослаблении требований по португальскому и сделать упор именно на английский.) На Мадейре есть еще так называемая многоязычная школа, в которой можно и китайский, и даже русский изучать, но существующие там стандарты обучения нас категорически не устроили.

Другое дело – EIM. Это, наверно, самая маленькая школа Европы. Здание совсем небольшое. Классы просто крохотные. И во всей школе общее количество учеников сравнимо с численностью одного класса в общеобразовательной российской или британской школе. Школой железной рукой управляет Тельма Армстронг-Тешейра, имеющая огромный преподавательский опыт, принесенный ею из родной Южной Африки, где она родилась, выросла и училась учить. Преподает она английский и математику, а также историю и географию, биологию – последние три года, правда, в не очень больших объемах, но нагрузка на детей и так нешуточная, только успевай отдуваться.

При всех недостатках апартеида, надо признать, что в белой общине ЮАР существовала сильная педагогическая традиция. Такая не модная, не слишком современная, с упором на дисциплину и требовательность. Миссис Армстронг-Тешейра очень, очень строга и требовательна. Но поразительно – дети ее обожают. Завидев, кидаются обниматься и рассказывать о своих делах и достижениях. Но ее слово при этом – железный закон. И наказания за малейшую провинность раздает жестокие – по двадцать дополнительных (помимо обильного домашнего задания) примеров в день! Зарыдаешь…

В школу принимают детей с четырех месяцев (crèche, то есть ясли). Потом идет nursery, что-то вроде детского сада, подготовительные классы и, наконец, четыре начальных класса – с шести до десяти лет, после чего все, к нашему огромному сожалению, заканчивается. Прогресс нашей юной леди после трех лет в этой школе был феноменален: не только в том, что касается объема знаний, но, что важнее, серьезности отношения к учебе, к работе. В какой-то момент с ней в классе учились замечательные во всех отношениях сыновья-близнецы знаменитого футболиста Дани, выступавшего за питерский «Зенит» и приехавшего на родину залечивать полученную в России травму. Вот тогда это был «большой класс», аж семь мальчиков и девочек! Но потом Дани вылечился и увез близнецов в холодный Петербург, уехал еще кто-то, и с тех пор в классе училось только три-четыре человека. Некоторое время их вообще оставалось только двое – юная леди и ее подруга Мафалда. Понятно, что такие удивительные размеры класса превращают учебу в нечто, больше похоже на частные занятия с репетитором. Каждому ребенку уделяется огромное и совершенно индивидуальное внимание. Школа частная, платная, по местным понятиям дорогая – между пятью и шестью тысячами евро в год, но по сравнению с Британией это просто семечки. Когда я рассказываю британцам об этих расценках, они не верят своим ушам. Ведь на Альбионе частное обучение стоит раза в три-четыре дороже.

Так что, удивляясь благовоспитанности и организованности наших юных гостей, надо учесть то потрясающее воспитание, которое они получают в Международной школе. Но все же под всем этим главная основа – семья.

Почти все семьи в школе – полные, матери-одиночки здесь по-прежнему редчайшее, экстраординарное явление. Даже если что-то между взрослыми пошло не так, важнейший принцип – ребенок должен получать максимальное внимание от обоих родителей. В идеале он даже не должен знать, что между родителями возникли серьезные проблемы. Почти у каждого есть братья и сестры, бабушки и дедушки, дяди и тети… А еще – крестные отцы и крестные матери… Сейчас в России понятие «крестных» кажется каким-то анахронизмом. Между тем сколько я слышал в своем детстве восторженных рассказов отца и дяди об их крестном отце… В жизни семьи он играл совершенно колоссальную роль, был просто номером два после родителей вплоть до того момента, пока в середине тридцатых не угодил туда, куда многие в те годы попадали, и не вернулся.