— От благоприятного до маловероятного.

Таккер сочувственно смотрит на нее. Эти слова не приносят той боли, которую они приносят обычно. Одиночество туманит суждения Фриды. Если бы здесь не было забора, не было кукол, не было последствий, она бы увела его в лес.

— Почему вы это сделали? — спрашивает он.

Ее пугает его прямота, она начинает рассказывать ему о своем очень плохом дне, но ее объяснения звучат особенно нелепо после восьми месяцев в форме. Она рассказывает ему, как вышла из дома за кофе, как поехала на работу, чтобы взять забытую папку, как она думала, что это всего на несколько минут и она сейчас вернется. Она признает, что ей хотелось немного передохнуть. Он признает, что опустил кое-какие подробности. Он писал эсэмэску другой женщине, когда упал Силас.

— Я знаю, знаю, это такая банальность.

— Да, — говорит Фрида.

Она спрашивает, сколько лет женщине, напрягается в ожидании ответа, испытывает облегчение, когда он отвечает, что женщина старше его, коллега. Что это был флирт, а не роман. Они сравнивают разводы. Развод Таккера еще не завершен. Ребенок теперь на попечении его бывшей. Она завела отношения с отцом одного из друзей их сына. Он писатель. Долбаный папаша-домохозяин. Лицо Таккера мрачнеет, когда он начинает говорить про этого нового мужчину. Ей не по себе от его гнева. Наверное, так выглядит и она, когда говорит о Сюзанне. Только что был таким разумным, а в следующую секунду ослеплен яростью.

— Мне пора, — говорит она.

Он прикасается к ее локтю, отчего сладостный трепет проходит по всему ее телу. Она вспоминает, как Уилл вел ее в свою комнату.

— Вы меня осуждаете, — говорит Таккер.

— Именно этим мы здесь и занимаемся.

Она встает и идет на поиски Эммануэль, просит ее попрощаться с Джереми. Таккер продолжает наблюдать за ней.

— Останьтесь, — говорит он. — Мне нравится с вами. А вам?

Она возвращается на свой стул. Он кладет руку на спинку ее стула. Ей следует думать о дочери. Она не может потерять Гарриет из-за мужчины, который допустил, чтобы его ребенок свалился с дерева.

* * *

Матери за обедом сравнивают впечатления: какие из отцов противные, какие привлекательные, какие уже заняты, какие кажутся геями. Бет говорит, что Фрида практически замужем. Мерил считает, что Таккер старый и суперконсервативный, но у него хотя бы есть волосы и, похоже, деньги.

Фрида рассказывает, что узнала о программе обучения отцов. Ее одноклассницы покачивают головами. Они удивлены, но не очень. Больше всего их злят телефонные привилегии. Слухи о том, что экзамены у отцов легче. Слухи, что технический отдел выполняет за них все манипуляции с синей жидкостью.

Фрида говорит о том, что Таккер практически изменял своей бывшей. Его сын сломал ногу. Линда думает, что все относительно. Тройка белых женщин средних лет томится по страховому агенту, который бил свою четырнадцатилетнюю дочь и заставлял ее покупать ему наркотики. Есть несколько совершенно безобидных мужчин, чья единственная вина — бедность. Но они видели плохих отцов, которые лупили детей, ломали руки, вывихивали им плечи, плохих отцов-алкоголиков, наркоманов, нескольких отбывших срок. Один из отцов, вероятно душевнобольной, сказал, что не хочет уходить из школы. Что пройдет курс обучения вторично. Он сообщил Бет, что жизнь в школе лучше. Три раза кормят, кондиционер, кровать. Он все завидовал размерам кампуса, в котором живут матери.

Матери советуют Фриде держаться за рассеянного, забывчивого отца с домиком на дереве. Он, по крайней мере, не склонен к насилию. Он, по крайней мере, не алкаш. Он, по крайней мере, может найти работу, когда выйдет.

— По крайней мере, у него большие руки, — говорит Линда. Весь стол хихикает.

* * *

Школа отцов расположена в здании из красного кирпича, когда-то здесь размещалась больница. Доска при входе сообщает, что ее построили двести лет назад. Здесь, кажется, больше охранников, но меньше камер. Длинная, петляющая подъездная дорожка идет вдоль высаженных по обе стороны аккуратно подстриженных розовых кустов, сад за въездом переполнен подсолнечниками.

Мерил говорит, что это похоже на место, где снимают фильм про зомби. Фрида напоминает ей про безумную фантазию Хелен, мысль о том, что мужчины могут находить что-то эротическое в розовых халатах. Фрида спрашивает, одной ли ей кажется, что женщины-инструкторы у отцов моложе и привлекательнее. Они больше пользуются косметикой. У нескольких платья под розовыми халатами. У одной туфли на каблуках.

Их ведут в педиатрическое отделение, в комнату, которая когда-то, вероятно, была игровой для больных детей. Вся мебель здесь детского размера. Стены сливочно-желтые. На окнах — переводные картинки: солнце, радуга, облако и плюшевый мишка.

Несколько групп с куклами одного возраста обучаются вместе. Их объединяют в группу из двух матерей с куклами-девочками и одного отца с куклой-мальчиком. Фрида и Линда занимаются с молодым латиноамериканцем по имени Джордж, у него на предплечье татуировка — какой-то крылатый зверь.

Эммануэль пытается стереть с руки Джорджа татуировку. Она спрашивает, где Джереми. Она просит поесть. Почему здесь есть игрушки, но нет еды? Почему нет снаружи?

— Солнце, — говорит она, показывая на окно. — Мама, гулять!

— Не забывай говорить «пожалуйста», — говорит Фрида. — Извини, детка. Мы сегодня не будем играть с Джереми. Мы найдем новых друзей. У нас в этом месяце появится много новых друзей. Запомни, мы будем играть и учиться. Не забывай: ты обещала мне помогать.

Эммануэль обхватывает себя за живот и начинает раскачиваться.

— Джер-ми, — тихонько говорит она. Раньше ей никогда так не нравились другие куклы.

Фриде тоже их не хватает. Вчера Таккер спросил, могут ли они когда-нибудь сесть рядом в столовой. А потом попытался взять ее за руку, но она отмахнулась, а после корила себя за это. Если он сделает еще одну попытку, она ему позволит. Она не хочет, чтобы он выбрал кого-нибудь другого. Она слышала, что Чарисс, светловолосая поклонница «Уилсон Филлипс», кажется, проявляет к нему интерес.

Она помнит его руку на своем локте. Воображает его руки на своих запястьях. Она плохая мать, потому что думает о нем. Она плохая мать, потому что хочет его увидеть. Она здесь в большей безопасности, когда его нет. Сексуальное напряжение вмешивается в родительские обязанности каждого. Матери сидят, опустив плечи. Отцы сутулятся и стреляют глазами, разглядывают форму на матерях, словно тело в ней все еще чего-то стоит.

Раздают игрушечные ноутбуки. Одна на трех кукол. Кукла Джорджа расталкивает двух кукол-девочек, сбивает их с ног и берет игрушку. Он не извиняется. Джордж обнимает куклу сзади, фиксирует ее конечности. Он словно применяет прием Геймлиха[22]. Это объятие должно пресечь агрессию,