— Нет, конкистадоры только убивали инков.

— Погоди, — вмешался Саша, — ты говоришь «инков», но от экватора до льдов живут мочика, кечуа, аймара, я даже не помню названий всех племен.

— Все они инки и говорят на языке инков, а племен и вождей всегда было много, даже инки по крови разделены по разным кураки со своими вождями.

Из дальнейших объяснений братья узнали, что все население империи инков разделено на десятитысячные группы под названием кураки. Каждый такой регион являлся полностью самостоятельным и имел своего вождя. Единой была только армия, которая подчинялась Первому инку, которого называли Сапа-инка. Нашелся еще один совсем непонятный нюанс. Для того чтобы стать инки по крови, достаточно пройти ворота столицы.

Примерно через месяц заседания «правительства» — перешли на другой уровень, и учителя снова взялись за братьев. Вова наконец смог высказать свое возмущение по поводу наглой махинации, в результате которой его посадили на трон.

— Вы меня спросили? — возмущенно кричал юноша. — Мне это надо? Зачем мне эти горы и хилые поля?

— Поэтому и не спросили, — спокойно ответил Никодим.

— Почему поэтому? — не понял ответа Вова.

— Ты только и кричишь «мне, мне, мне». Золото, серебро, хилые поля. Люди, что здесь живут, для тебя не имеют никакого значения.

— А зачем они мне сдались?

— Кто заложил крепости и поставил на новых землях кресты?

— Ну, мы с Сашей.

— А дальше?

— Что дальше?

— Кто послал сюда армию для изгнания испанцев?

— Ну и что? Или мы, или они. Лучше сейчас изгнать мелкие отряды, чем впоследствии биться с регулярными войсками.

— То-то и оно. Вы с братом видите только золото, а люди для вас или солдаты, или рабы на полях и шахтах.

— Так выпишите сюда какого-нибудь Рюрика, пусть и правит.

— Не сметь! Как ты отзываешься о русских князьях! Они о людях радеют, а ты перекати-полем катишься!

— Погоди, Вова. — Саша понял, еще чуть-чуть, и брат совершит непоправимое. — Я поддержал вашу идею с царем инков, но и вы дали мне слово.

— Свое слово держали и держать будем! Вы оба немощны в управлении людьми. Ни заботы, ни сострадания.

— Как же, сотни на виселицы не отправляем, — съязвил Вова.

— Это и есть забота о своих подданных, а у вас полная анархия.

— У нас демократия!

— Ишь ты какие умные слова знает! Демократия — в первую очередь непреложный закон, готовность умереть за свою родину. У вас — беззаконие!

— Я не хочу быть царем инков!!!

— Хочу, не хочу, мне медовых пряников, да не этих, а с малиной. Тьфу! С малолетства только о себе и думаете.

— Хватит бранить, — вмешался Амвросий, — они с детства беспризорные сироты. Нет своей вотчины, нет и привычки заботиться о других.

— Неладное дело, — недовольно проворчал Никодим, — да деваться некуда. Посидите здесь еще два месяца.

— А потом что? — с надеждой спросил Вова.

— Царем останешься, решено. Но сам можешь ехать на все четыре стороны.

— Править сами будете?

— Мы на все согласны, только волею владыки вас, оболтусов, учить должны.

— Кого же вместо меня оставите?

— Царь-обалдуй! За что мне такое наказание? — Никодим горестно перекрестился. — Ждем решения.

— Так Филофей с Филаретом пришлют мне замену, — догадался юноша.

— Слово нашел дурное. Какая может быть замена царю?

— Сами сказали, что ждете решения о замене.

— Ну что мне с тобой делать, а? Кто тебя учил всей этой дури? У правителя есть думные дьяки, а не заменители.

— Кто бы ни учил, а до вас мы неплохо справлялись.

— Вы справлялись? Даже пальцем не шевелили, сиднем сидели, дожидались беды.

— Это еще почему? Кто Амазонку нашел? Кто золото Ориноко нашел?

— Ой ли? Да не разбей испанцы ваш корабль, до сих пор по морям бегали, а то и сгинули бы без весточки родным.

— Что-то вы разговорились, словно бабы на ярмарке, — встрял Амвросий. — Ты, Владимир, немощен как правитель.

— Сам понимаешь свою немощь, что хорошо, — добавил Никодим, — а жизнь свою бесцельную должен исправить.

— Так сразу и бесцельную, мы вон Тевтонский орден на Крым поведем.

— Ой дурни! Да Псов с места сдернуть Римского папы мало!

— Золотом сманим, золото покрепче… — Вова хотел сказать «любой молитвы», да сдержался, опасаясь вновь получить посохом по спине.

— Уведете тевтонцев в Дикое поле, а дальше что? Ни Новгороду, ни Москве от того проку нет.

— Мы же Крым возьмем!

— Возьмете, а калмыки с аланами останутся в Диком поле.

— Вы же сами обещали золотом напугать, — растерялся Вова.

— Твоего золота много в куче, а начнешь раздавать, так и кончится за год.

— О чем вы так долго говорили с инками? — Вова решил увильнуть от неприятной для себя темы и показал Саше кулак, призывая того к поддержке.

— Не торопись, Великий инка, — снова вмешался Амвросий. — Что за крепость заложили на севере?

— А, там организовали учебный лагерь для воинов и завезли крестьян для прокорма.

— Завозят навоз, а прокармливают свиней, вымахали двухметровые лбы, а говорить толком не научились.

— С вами только поговори, чуть что, и палкой по спине.

— Тебя бьют не за слова, а за дурь крамольную. С крепостью не темнишь?

— Что мне темнить? Спрашивайте прямо, прямо и отвечу.

— Место вы нашли благодатное, пшеница выросла выше головы, сады с первого года обещают плоды, рыбы много.

— Мы это место давно приметили, а как нужда заставила, так и поселили там людей.

— Умеете думать, когда захотите. Хвалю. На тех землях пшеница дает урожай дважды в год.

— Там дальше есть золото, серебро, медь и свинец, — похвастался Вова.

— С этим понятно. Мы с вождями инков уклад составляем, законы выспрашиваем да свои предлагаем. Понятно?

— Нет. Прошлый раз вы говорили о «Соборном уложении», а сейчас интересуетесь чужими законами.

— Вы как кузнечики по цветочкам скачете. Там разрозненные племена, а здесь многовековое царство.

— И в чем разница? Чьи законы признаны гуманными?

— Здесь только два вида наказания: палки и смертная казнь.

— Ни фига себе! Первый раз побьют палками, а второй раз — сразу плаха. А почему они согласились признать меня царем?