Поврежденная трахея оказалась прямо передо мной – сверху располагалась щитовидная железа, а внутри виднелась вставленная нами трубка. Поскольку мы восстановили жизнедеятельность организма, из раны вовсю текла ярко-красная кровь. Остановить кровотечение не составляло труда, но деревянный кол неизбежно занес с собой бактерии – пришлось обрезать зараженные края трахеи, после чего соединить ее нетронутые участки многочисленными отдельными стежками.

Разорванная трахея, может, и выглядела пугающе, но операция была простейшая. Я восстановил целостность трахеи, соединив разделенные участки прочными герметичными швами, а напоследок проверил ведущие к голосовым связкам нервы. Счастливый случай уберег и их тоже. Должно быть, Бог ехал вместе с женщиной в машине. Или же сидел у меня на плече. А может, был и там, и там. Майк дополнительно ввел убойную дозу антибиотиков, чтобы наверняка не допустить заражения, после чего мы сшили кожу и подкожный слой металлическими скобами. Хорошая работа!

Родственники пациентки тревожно ожидали в отделении интенсивной терапии. Сюда они попали из отделения травматологии, где им не сказали ничего оптимистичного.

Я сказал семье то же самое, что и пациентке, когда она находилась при смерти, а я сжимал ее руку, – что все будет в порядке. А затем умчался в закат. Точнее, в паб, чтобы провести время со своей семьей: узнать, как сыграл в регби мой сын и как прошел матч по гольфу у моей дочки. Драки. Порезы и синяки. А ведь это всего лишь женский гольф!

Что касается пациентки, то она быстро пошла на поправку. Когда мы с Майком заглянули в отделение интенсивной терапии воскресным утром, она уже была в сознании, так что мы взяли быка за рога и удалили трахеальную трубку. Как и следовало ожидать, после такого происшествия женщина чувствовала себя так, будто ее сбил грузовик. Болело в горле и в груди, но с дыханием не было проблем, и она могла разговаривать. Все было в порядке, и через неделю она вернулась домой.

К счастью, с возрастом моя адреналиновая зависимость (наряду с тестостероновой) начала угасать. Хотя неизведанное по-прежнему вызывает у меня радостное волнение. Увы, для многих незадачливых пациентов шансы выжить целиком и полностью зависят от того, окажется ли поблизости опытный хирург-травматолог. Далеко не всем выпадает такая удача.

Оксфордский университет Брукса находится всего в миле от нашей больницы, и в нем полно энергичных, радостных студентов. Одна из студенток – девушка двадцати одного года, изучавшая японский язык, – пожаловалась на обмороки. Предварительные диагностические процедуры, в том числе ЭКГ и эхокардиография, показали, что с сердцем все в порядке. Но однажды вечером, когда девушка разговаривала с друзьями, она внезапно рухнула без сознания на пол.

Это случилось через несколько дней после того, как футболиста Премьер-лиги во время матча вернули к жизни у всех на глазах. СМИ вовсю трубили о случившемся. Спортсмену удалось выжить благодаря, во-первых, реанимации, проведенной прямо на поле кардиологом, который отыскался среди болельщиков, и, во-вторых, быстрой доставке в передовой кардиологический центр. Как результат, сердечно-легочная реанимация попала в центр общественного внимания.

Друзья девушки начали делать массаж сердца и вызвали «Скорую», которая примчалась менее чем через четыре минуты. Кардиомонитор показал фибрилляцию желудочков – хаотичную электрическую активность, при которой сердце бессмысленно трепыхается, не перекачивая кровь. В наши дни в каждой машине «Скорой помощи» имеется дефибриллятор, и, пока подружки продолжали непрямой массаж сердца, фельдшеры разместили электроды дефибриллятора спереди и сбоку на груди пациентки. Девяносто джоулей. Разряд!

Обычно это помогает, если у человека сердечный приступ. Однако после непродолжительной прямой линии кардиомонитор вновь показал фибрилляцию. Больница, в которой предостаточно опытных и квалифицированных врачей, находилась всего в двух минутах езды от студгородка, но девушку почему-то не повезли туда, а вместо этого вставили ей в трахею трубку и продолжили проводить реанимационные мероприятия на месте. Что ж, хотя бы кислород она начала получать. Незадолго до того «Скорая» обзавелась новой игрушкой – аппаратом для компрессии грудной клетки под названием «Лукас». Вручную сдавливать грудь – занятие утомительное, но машина не устает, ритмично надавливая на нижнюю половину грудины и заставляя кровь из сердца расходиться по телу.

После нескольких неудачных попыток с дефибриллятором фельдшеры прикрепили новинку к груди пациентки. Сердце оказалось зажато между грудиной и позвоночником, и машина принялась регулярно бить по нему, словно отбивая мясо кухонным молотком. Время шло. Лишь через полчаса после остановки сердца девушку доставили в отделение неотложной помощи – бездыханную, но окруженную всевозможным медицинским оборудованием, а «Лукас» все так же лупил по ее груди. Зрачки, к счастью, реагировали на свет (удалось сохранить жизнь мозгу), но несчастное сердце, избитое и потрепанное, по-прежнему вяло трепыхалось.

Фабрису Муамбе, футболисту «Болтон Уондерерс», очень повезло, что на одной из трибун нашелся опытный кардиолог. В случае же с девушкой необходимо было выяснить причину обморока и заняться ею, но фельдшеры применили стандартные реанимационные мероприятия: сначала дефибрилляцию с сильным разрядом – 150 джоулей, потом несколько раз по 200 джоулей с теми же электродами, а затем на фоне продолжающейся фибрилляции установили машину для непрерывного массажа сердца и сделали инъекцию адреналина в вену. Если бы сердце хоть как-то сокращалось, от адреналина потенциально могла быть польза, но он еще больше раздражает мышцы, способствуя фибрилляции желудочков.

Наконец девушке ввели препарат под названием амиодарон, чтобы усмирить электрическую активность сердца. Это уже ближе к делу, но после тридцати ударов током не так-то просто остановить фибрилляцию желудочков. Когда прибыл дежурный кардиолог, доктор Башир, ситуация выглядела безнадежной. Он внимательно посмотрел на пациентку и изменил одну деталь – расположение электродов на груди. Оставив один спереди, над правым желудочком, он переместил второй за спину, прямо позади левого желудочка.

Один удар в 200 джоулей – и сердечный ритм восстановился. Из-за введенного адреналина давление мгновенно подскочило выше нормы – это увеличило кровоток к поврежденной сердечной мышце (что хорошо), но усилило ее электрическую нестабильность. Что в результате? Повторная фибрилляция с последующим разрядом, а также большая доза бета-блокаторов, чтобы нейтрализовать действие адреналина. После установки электродов в правильное положение электрический разряд сработал с первого раза. Доктор Башир, опытный электрофизиолог, назначил пациентке большие дозировки нескольких сильнодействующих препаратов для стабилизации сердечного ритма.