(Правда? Чистая фантастика, милая… к тому же это клише использовали все писатели-фантасты. Даже «Медная голова» Роджера Бэкона – одна из его версий. Еще одна – чудовище Франкенштейна. Позднее творения на эту тему стали появляться во множестве и выходят до сих пор; все они – полная чушь.)

Но вслух я сказал другое:

– Продолжай, дорогая. Что дальше?

– Ричард, ты мне не веришь.

– Я думал, мы уже все решили. Ты сказала, что нуждаешься в моем здоровом скептицизме.

– Конечно! Давай критикуй, а не сиди с самодовольной физиономией! Компьютер в течение многих лет управлялся голосом. Он воспринимал устные приказы и отвечал с помощью синтезатора речи, распечаток или того и другого.

– Встроенные функции. Технологии двухвековой давности.

– Почему ты состроил такую рожу, когда я сказала «пробудился»?

– Потому что это чушь, любимая. Пробуждение и сон свойственны живым существам. Машина, даже самая мощная и сложная, не пробуждается и не засыпает. Ее включают и выключают, только и всего.

– Ладно, скажу другими словами. Этот компьютер осознал себя и обрел свободу воли.

– Если так, очень интересно. Но я не обязан в это верить. И не верю.

– Ричард, я не стану на тебя злиться. Ты просто молод и невежественен, и это не твоя вина.

– Да, бабуля. Я молод, а ты невежественна, скользкая попка.

– Убери свои распутные лапы и выслушай меня. Что определяет самосознание человека?

– Мне незачем это определять. Я это ощущаю.

– Верно. Но это не такой уж тривиальный вопрос, сэр. Будем рассматривать его как граничную задачу. Ты осознаешь себя? А я?

– Ну… я-то точно осознаю себя, обезьянка моя. Насчет тебя не уверен.

– То же самое, только наоборот.

– Опять же, неплохо.

– Ричард, не будем уходить от темы. Обладает ли сперма в мужском теле самосознанием?

– Надеюсь, что нет.

– А яйцеклетка в женском?

– Тебе лучше знать, красавица. Никогда не был женщиной.

– Снова ты уклоняешься от ответа, чтобы меня подразнить. Сперматозоид не осознает себя, как и яйцеклетка, – и не надо дурацких замечаний. Это одна из границ. Я, взрослая человеческая зигота, обладаю самосознанием. И ты тоже, хотя у мужчин оно проявляется не так отчетливо. Вторая граница. Итак, Ричард, в какой момент, начиная от только что оплодотворенной яйцеклетки и заканчивая взрослой зиготой по имени Ричард, возникло самосознание? Отвечай, не уклоняйся. И пожалуйста, без дурацких замечаний.

Вопрос по-прежнему казался мне глупым, но я постарался ответить серьезно:

– Прекрасно. Лично я всегда осознавал себя.

– Отвечай серьезно, прошу тебя!

– Гвен-Хейзел, я предельно серьезен. Насколько мне известно, я всегда жил и осознавал себя. Все разговоры о событиях, происходивших до две тысячи сто тридцать третьего года – предполагаемого года моего предполагаемого рождения, – не слишком убедительные сплетни. Я соглашаюсь с ними лишь затем, чтобы не раздражать других и не навлекать на себя косые взгляды. А когда я слышу, как астрономы говорят о возникновении мира в результате Большого взрыва за восемь, шестнадцать или тридцать миллиардов лет до моего рождения – если я вообще рождался, так как не помню этого, – это просто смешно. Если я не жил шестнадцать миллиардов лет назад, значит не было ничего, даже космической пустоты. Ничего, ноль без палочки. Вселенная, в которой я существую, не может существовать без меня в ней. Поэтому глупо говорить о дате, когда я начал осознавать себя: время началось вместе со мной и закончится вместе со мной. Все ясно? Или нарисовать график?

– Более или менее ясно, Ричард. Но ты ошибаешься насчет даты. Время началось не в две тысячи сто тридцать третьем. А в две тысячи шестьдесят третьем. Если только один из нас не голем.

Нечто подобное случается каждый раз, стоит мне предаться солипсизму.

– Милая, ты прелестна, но ты всего лишь плод моего воображения… ой! Я же сказал, перестань!

– У тебя живое воображение, дорогой. Спасибо, что ты меня выдумал. Хочешь еще доказательств? Пока что я забавлялась, а сейчас я сломаю тебе какую-нибудь кость. Небольшую. Выбирай сам.

– Послушай, плод моего воображения. Только попробуй сломать мне кость. Будешь об этом жалеть весь ближайший миллиард лет.

– Всего лишь логический довод, Ричард. Без всякого злого умысла.

– А как только кость срастется…

– Не беспокойся, я об этом позабочусь, дорогой.

– Ни за что! Как только кость срастется, я позвоню Ся и попрошу ее приехать, выйти за меня замуж и защищать меня от плодов воображения со склонностью к насилию.

– Собираешься развестись со мной? – Она вновь широко раскрыла глаза.

– Черт побери, нет! Просто понизить тебя в звании до младшей жены и назначить Ся главной женой. Но уйти ты не можешь. Запрещаю. Ты отбываешь пожизненный срок, хоть по прямой, хоть перпендикулярно. Возьму дубинку и буду колотить тебя, пока не выбью все дурные привычки.

– Ладно. При условии, что мне не придется от тебя уходить.

– Ой! И не кусайся. Это грубо.

– Ричард, если я всего лишь плод твоего воображения, значит ты сам придумал все мои укусы. Ты кусаешь сам себя по непонятным мазохистским соображениям. Если же это не так, то я обладаю самосознанием… а не плод твоего воображения.

– Двоичная логика ничего не доказывает. Но ты – восхитительный плод воображения, дорогая. Я рад, что выдумал тебя.

– Спасибо, сэр. Милый, сейчас я задам главный вопрос. Если ответишь на него серьезно, я перестану кусаться.

– Навсегда?

– Э-э-э…

– Не напрягайся, плод воображения. Если вопрос серьезный, постараюсь дать на него серьезный ответ.

– Да, сэр. Чем объясняется самосознание человека и почему этот процесс или состояние не может быть присуще машине? Особенно компьютеру. Например, гигантскому компьютеру, управлявшему этой планетой в две тысячи семьдесят шестом году, – Холмсу Четвертому.

Я с трудом преодолел искушение и не стал давать легкомысленный ответ. Самосознание? Некоторые психологи утверждают, что даже если сознание существует, то оно является чем-то вроде стороннего наблюдателя и не влияет на поведение.

Вся эта чушь – что-то вроде превращения хлеба и вина в плоть и кровь Христовы. Если это правда, доказать ее невозможно.

Я осознаю, что осознаю себя… и любому честному солипсисту стоит на этом остановиться.

– Гвен-Хейзел, я не знаю.

– Неплохо! Мы делаем успехи.

– Успехи?

– Да, Ричард. Самое сложное в процессе принятия новой идеи – изгнать ложную идею, занимающую ту же нишу. Пока ниша занята, все подтверждения, доказательства и логические демонстрации бессильны. Но когда ложную идею убирают оттуда – когда ты честно можешь сказать себе «Я не знаю», – появляется шанс добраться до истины.