но каждый ведь знает лучше, как ему жить. – Ты же знаешь, она упрямая. Ей если что в голову втемяшится, она уже не передумает.

Крис, конечно, вспомнил, как решительно была настроена Соня расстаться с девственностью. Накидалась, правда, для храбрости, но с курса не свернула. Да, она была импульсивной, часто пёрла вперёд, как танк, не думая о последствиях, не взвешивая все за и против. И тут, конкретно в этой ситуации, вся вина лежала на нём. Он просто не оставил ей другого выбора.

- Адрес, - прорычал Крис. – Клиники.

- Я… я не знаю, - Тома побледнела ещё больше. – Сказала, что сейчас на Тотхилл стрит, адрес не знаю. Она туда ходила на предварительный осмотр, вроде.

Тома всё ещё повторяла, что не знает, где находится клиника, а Крис уже бежал к машине. Прыгнул в салон, сорвался с места, попутно запрашивая у навигатора список медицинских центров на Тотхилл стрит. И на его удачу из подобных заведений там нашлось только одно. Оставалось лишь вдавить педаль газа в пол и мчать вперёд со скоростью света.

Он даже представлять не хотел, что будет, если он не успеет. И старался не думать об этом. Ему надо… надо было успеть. Тома сказала, Соню уже вызвали. Куда вызвали? Зачем вызвали? И Крис очень надеялся, что это, допустим, всего лишь предварительный осмотр, потому что если сейчас с его девочкой делают самое страшное, пути назад уже не будет. Ни для него… ни для них… Его грубость ещё можно простить. Наверное… А это… нет, такое не прощают. Это будет тотальный конец всему. Это всегда будет стоять между ними.

Сейчас Крис находился в таком состоянии, что был готов крушить всё и вся. Уже представлял, как врывается в клинику, требует Соню. Ага, хрен ему что скажут. Тогда он возьмёт и вытрясет, где она сейчас. А если охрану вызовут, он, блять, всех порвёт и раскидает. Будет орать её имя на всё здание, только бы она поняла, что это он и вышла к нему. Нет, он рванёт пожарную сигнализацию, и всех эвакуируют. Это ведь надёжнее. Или…

Десяток разных безумных, ненормальных планов кружился в его голове.

На повороте на Тотхилл тачку занесло. Ему сигналили и, наверное, сыпали проклятьями вслед. И Крису было плевать, кого он там чуть не задел, кому помешал. У него был свой вопрос. Вопрос жизни и смерти.

На всех порах он проскочил здание клиники, резко вдарил по тормозам и начал сдавать задом. А потом вдруг рывком замер, потому что дверь центрального входа распахнулась и из неё вышла Соня.

Вместе с братом.

Крис чуть шею не вывернул, рассматривая их в заднее окно машины.

Рука уже потянулась к двери. Крис хотел выйти, но… что-то его остановило.

Может быть, бледный вид Сони. Её гладкие атласные волосы стали тусклыми, были забраны в низкий хвостик, что ещё больше заострило скулы и сделало кожу лица мраморно белой. Было видно, что Соня еле стоит на ногах. Её шатало и колотило.

Может быть, Криса остановил взбешённый Паша, который вдруг схватил Соню за предплечья и наклонился к ней, что-то яростно втолковывая.

В какую-то секунду из глаз Сони хлынули слёзы, а колени подкосились. Она упала на брата, цепляясь за его плечи и лбом утыкаясь в грудь. Отчаянно. Безнадёжно.

Паша подхватил сестру, находящуюся на грани обморока, за плечи и талию и повёл к припаркованной рядом тачке. Прежде чем сесть, Соня схватилась за живот, сложилась пополам, будто ей было невыносимо больно, и зарыдала ещё сильнее. Было ощущение, что она готова осесть прямо здесь, на асфальт, но Паша уже силой укладывал её на заднее сиденье.

Крис, наблюдая за их удаляющимися спинами, внезапно понял, что это всё.

Всё.

Теперь точно конец.

Он опоздал.

Не успел.

И уже ничего не исправить.

Случилось самое страшное. Соня пошла до конца и сделала то, за что будет ненавидеть его всю свою жизнь.

И её образ – измученный, измождённый, на грани отчаяния – теперь станет преследовать Криса долгие годы.

Крис отвернулся, зажмурился, вдавился затылком в подголовник, сжал пальцы на руле так, что тот жалобно заскрипел. Хотелось завыть от отчаяния. От собственной глупости и слепоты, от одного неверного действия, которое перечеркнуло всё. Всё хорошее, что появилось у него за последний месяц. С тех пор, как Соня вошла в его жизнь. В его душу. И, бог видит, даже в его сердце.

Сейчас Крис это с каким-то мрачным удовольствием осознал.

Он сам виноват. Во всём виноват сам. Никаких оправданий не найти.

Можно было представить, что у него получится поговорить с Соней, достучаться до неё, может быть, она, его сладкая солнечная девочка, и простит его… но… нерождённый ребёнок, избавиться от которого вынудил её именно он, всегда будет стоять между ними. Словно призрак. Словно немое напоминание. Навсегда останется тем, что их разделяет. Нет, у них нет будущего. Даже то, которое может получиться, всё равно будет серым, мучительным и фальшивым…

И в запале ссор, конечно, будет звучать её горькое «ты, ты, ты…»

30

Звонок друга спас Криса от новых опрометчивых поступков. Иначе бы мысли о Соне свели его с ума. Он долго гонял по улицам и вокруг города, потом ходил в толпе, чтобы просто не чувствовать себя одиноким. Очень тянуло сотворить какую-нибудь хрень, даже неважно какую. А ещё хорошо, что он не успел надраться до того, как Сэм вытянул его на встречу.

Один знакомый Сэма за приличную сумму посмотрел по внешке, что творилось у здания студии до момента пожара. А дальше, опять же за определённую плату, не составило труда отследить припаркованную неподалёку тачку и её путь. Крис не знал, какими путями парень сумел подключиться к городской и частной сети видеонаблюдения, точно незаконными, но он платил за результат, а не за способ.

И вот теперь отнюдь не святая троица: Крис, Сэм и Рич, которого ненадолго отвлекли от основных обязанностей, стояла у той самой тачки, которая засветилась на камерах. Припаркованная в тёмном проулке в спокойном районе с таунхаусами, машина ждала хозяина, который, по всей видимости, развлекался неподалёку в одном из дюплексов. Имя, фамилия, всё, вплоть до номера визы и страхового свидетельства было им известно. Деньги творили настоящие чудеса, особенно если направить их знающим людям, способным взломать систему и извлечь нужную информацию.

- Идёт, - объявил Сэм, стоявший на углу и докуривавший сигарету.

- Вовремя,