— Покажи, где мои завтрашние охранники? — оборачивается.

Приглядываюсь. Они все у одного костра, обсуждают переход, запивая еду вином и посмеиваясь редким шуткам.

Ноэлия решительно направляется туда, вызывая почтительное молчание.

Омаа Альбера и Беара привычно вспыхивают, как и каждый раз при виде ясного синего света. В груди ворочается глухое раздражение, дополненное обострившейся горечью. Почему я? Император мог бы выбрать любого из них! Каждый достоин, в отряде у нас отобраны лучшие из лучших. А если я прощен, для чего он постоянно напоминает мне место и положение? Будто я сам могу о нем забыть.

Жаль, не вижу лиц Симона и Клавия из зрячих. Но легкие разводы приязни и симпатии не лгут. Лийт и Аждар распределили идеально — тех, кто не просто исполнит долг, но сделает это с удовольствием. Впрочем, среди Слепых, пожалуй, все такие. Ее аура бесподобна. Хотелось бы, чтобы Ивену удалось донести это до повелителя.

Ноэлия нервничает, но подсаживается к костру, заводит непринужденное знакомство. Расспрашивает о перевале, диких зверях и вероятных опасностях.

Стою сзади, в груди все ворошится что-то темное и мрачное, хорошо скрытое омаа от других, но не от самого себя. Не позвала сесть рядом с собой. Впрочем, я бы и не сел. Почему не могла выяснить обо всем у меня? Не доверяет больше? Или присматривает замену?

Смотрю на нее, на женщину, никогда не видевшую столько мужчин, да еще и воинов, и в который раз удивляюсь, как легко ей дается общение, как хорошо держит себя в руках. Идеальная императрица. Если к тому же и в цинизме напрактикуется — достойной соперницей Шарассе станет.

Ноэлия сидит ровно столько, чтобы наладить общий дружественный фон, перекинуться несколькими фразами с каждым. Словно составляет мнение. А может, и правда решила получше разузнать, с кем предстоит дело иметь? Верное решение, не поспоришь. Только я надеялся, что займется она этим с моей помощью. Значит, не доверяет. Зачем это императору? Так ведь хорошо все было.

В фертоне после костра холодно и сыро. Кошка свернулась в складках одеяла, закрыв лапой нос, — вижу четкий дышащий клубок. Ноэлия раздумывает несколько мгновений, будто собирается лечь прямо в пальто, но все же скидывает его. Это правильно, потом наружу выходить еще холоднее будет.

Не спится. Обвожу взглядом костры, все пытаюсь сообразить, что же меня настораживает, и никак не могу. Вызывают Лийт и Аждар — дать последние указания перед перевалом. Лийт уйдет с первым утренним отрядом, Аждар останется в этом лагере до конца. Обмениваемся со Стражами несколькими фигурами.

Командир, кажется, тоже чем-то недоволен, однако ничего не говорит. Возможно, обычная собранность перед самым сложным участком дороги. Впереди еще один перевал, но там нет границы, можно даже в фертонах преодолеть. Хотя и тяжело для бурвалей.

Когда возвращаюсь, Ноэлия свернулась, как тот котенок, мерзнет во сне. Пришел бы император, согрел бы… Впрочем, так и вижу слетающие с его лица мимические отпечатки: «Дарсаль, не твоя ли обязанность заботиться о комфорте повелительницы?»

Моя, конечно. Только как я к ней теперь подойду?

Укрываю еще своим одеялом поверх ее двух. Не замерзну.

Рискую незаметно расширить омаа, дотянуться до ближайшего костра, взять немного его тепла. Одно из моих тайных умений, надеюсь, никто не заметит раньше времени. Мало кому удается спуститься до тех уровней омаа, где можно взаимодействовать с настоящим огнем.

Ноэлия

Встаю ни свет ни заря от холода. Впрочем, не я одна такая, вокруг костров полно народу: кто греется, кто спешит приготовить завтрак или собраться в дорогу.

Боже мой, Дарсаль своим одеялом укрыл, сам же замерз, наверное! Хочу переложить на него, но замечаю, как открывает глаза. Настройка на меня, ну да. Вздыхаю.

Ладно, сам говорил, что остальное меня не должно заботить.

Спешу наружу, холодно-то как! А дома сейчас лето… Ночью, похоже, температура до нуля опустилась. А еще умыться бы. Почему-то неожиданно для себя сочувствую тому ментальщику, который должен сидеть на перевале, пока все пройдут. Крам, кажется. Сэм с другой стороны уже, Тера отсюда с последними будет уходить.

Стараюсь наблюдать. В частности, с какими фертонами поедет мой, — с императорским и еще несколькими, в том числе и с моей поклажей. Пенелия тоже. Бедная, даже к костру не выйти.

Их увозят перед завтраком, спешу накормить наперед Пусю. Минут через двадцать пойдет первый отряд, потом жених с охраной, потом мы — и так все, чьи повозки поехали в нашей связке. Дальше следующая партия фертонов. Советникам и слугам хорошо, все-таки не по одному идут. Но у них на пятерых в два раза меньше охраны, чем у меня одной.

Лишь у костра, с кружкой горячего чая и дымящейся тарелкой, отогреваюсь слегка. Настолько, что даже способна улыбнуться жениху, неодобрительно косящемуся на парящего рядом робота.

— Ну как ты, любимая? — Император опускается в походное кресло возле моего.

— Замерзла, — жалуюсь.

— Ничего, скоро начнем спуск, теплее будет, — сверкает ямочками Иллариандр.

Я-то думала, предложит греться вместе. Зато не отпускает колкостей по поводу Стража и его огня — уже хорошо.

— Что-то эра Базира не видно, — перевожу тему.

С утра мелькал, его фертон с нашими отправился, но ведь завтракать-то должен с императором?

— А он выпросил у меня разрешение сопровождать Пенелию на перевале. Представляешь, даже рискнул верхом на бурвале поехать. Рыцарь.

В насмешливых устах императора поступок эра Базира вроде как-то теряет ценность и романтичность. Только в глубине души все равно грустно: ради меня никто и никогда такого не делал. И не сделает…

— А он умеет? — удивляюсь и тут же объясняю: — Ну, в смысле я думала, что для управления бурвалями нужны способности ментальщиков… хоть какие-то?

— Разве Дарсаль не рассказал? — Иллариандр вроде и спокойно говорит, но почему-то звучит как обвинение в недочете.

Или это мне после вчерашнего мерещится.

— Я не спрашивала, — улыбаюсь. — Мне приятно, когда ты объясняешь.

Так еще лести научусь, сама себе противна стану. Но стараюсь верить в собственные слова, чтобы эти чертовы Слепые не рассмотрели. Ну и действительно, хотелось бы побольше общаться с женихом. Узнать его лучше.

— Бурвали сами в некоторой степени эмпаты, управлять ими — наука непростая и не каждому доступная, — добродушно поясняет жених. — Но ментальщиком быть вовсе не обязательно. Главное — нащупать связь со своим животным. У нас этому учат всех придворных детей. — И снова легкая небрежность в голосе: — Если захочешь, как-нибудь покатаю тебя.

— Обязательно, — отвечаю с улыбкой, с трудом сдерживаясь, чтобы не обернуться на Дарсаля.

А он тоже умеет, интересно?