— Понравилось, — спешу уверить.

Твою бестию, надеюсь, Слепые не видели моего разочарования? Боже, только бы не видели! Я же не умею еще этого контролировать, да в такой-то момент… пожалуйста! Ну не спрашивать же мне у Дарсаля?!

Дарсаль

Жадно, словно мазохист, читаю эмоции, не могу заставить себя не смотреть на эти перепады. Рядом Ивен, для остальных Стражей все завуалировано. Императрица — не какая-то там фаворитка, за возбуждением которой любой может наблюдать, если император не распорядится иначе… а ему обычно не до того. От комфорта императрицы зависит будущее империи и ее наследник.

Только вот комфорта там и нет — осознает, что ее могут видеть. Нужно было объяснить, но ведь не спрашивала. Как бы я к ней с такими разговорами полез?

Хоровод цветов и форм, никакой четкой картины. Даже защита напрягается, пульсирует. Ноэлия что-то очень хочет сдержать. Или просто боится раскрыть.

По-моему, отсюда слышу запах ее феромонов, почти вижу тонкие руки на спине императора, запрокинутую голову, приоткрытые губы. Мои губы. Бесов Раум, конечно же не мои. И никогда моими не были. И хватит вспоминать тот украденный у законного жениха поцелуй. Все равно ему досталось больше.

Страх, страсть, желание, сомнение, возбуждение. Печаль. Разочарование… Разочарование?! Это как? Вроде за императором ничего подобного не замечали. Бесов Раум, надеюсь, никто не рискнет сообщить об этом повелителю. Что-то аура Ивена помрачнела, не нравится ему.

Император быстро собирается, выходит. Жаль, не вижу его. Но почему-то кажется, тоже не в духе.

«Кого вы мне нашли? — гремит в наших с Ивеном головах, но я-то знаю, что львиная доля недовольства адресована мне. Почти вижу, как император раздраженно закатывает глаза. — Зажата, фригидна, вообще не шевелится! Еще и настойку не дать. Утомила».

Кровавый омаа приливает к голове, как бы его удержать. Только тем себя и успокаивал, что император всегда был любимчиком женщин, и по обаянию, и по положению. Девочке должно было понравиться! Сам-то я ничего не смог бы ей дать, Стражи никогда не отличались искусностью в постели. Бесов Раум, о чем я думаю!

«Возможно, она просто неопытна», — выдаю быстрее, чем успеваю сообразить. Мысли сдерживать сложнее, нежели речь.

— Ты собираешься давать мне советы, Дарсаль?

Тишина, кажется, все взоры дворца обращены к нам. Демоны.

— Простите, мой повелитель, — опускаюсь на колено.

— Иди лучше к ней, наблюдай за реакцией… и всем остальным.

— Конечно, мой повелитель. — Поднимаюсь, спешу в апартаменты.

В груди скребутся звери наподобие Пуси, только определенно хищные. И громадные.

Ноэлия в ванне, по ауре какие-то едва заметные грязные пятна. Присматриваюсь — но нет, наносные, скоро сойдут. Жду. Не могу думать о случившемся. Не могу не думать.

Долго, бесконечно долго моется, служанки успевают сменить постель, аура почти в норме. Синяя. Невозможно родная и невыносимо чужая.

Ноэлия выходит, вздрагивает почему-то.

— Ты что тут делаешь, Дарсаль?

— Как и всегда, моя госпожа. Слежу за вашим комфортом.

Болезненная игла закушенной губы, четкое движение разворота.

— Я хочу побыть одна, — сообщает внезапно.

Странно, по ауре не видно. Даже наоборот, показалось, ей хочется подойти. Что-то сказать. Или…

— Гос…

— Пожалуйста, Дарсаль. Ты свободен. Сходи куда-нибудь. Обещаю, буду здесь, никаких глупостей. Мне просто нужно побыть одной. Хорошо?

— Как прикажете, моя госпожа.

Ноэлия

Дарсаль уходит, унося с собой что-то чистое, светлое, навсегда вырывая с корнями из моей души. Хочу вернуть, хочу броситься ему на шею, расплакаться почему-то. Ну что за бред, плакать на груди охранника после первой брачной ночи с мужем. Все кажется, что я для него теперь стала совсем другой, не могу отделаться от иррационального чувства. Не хочу об этом думать. Буду сидеть, причесывать волосы, гладить Пусю, допивать остатки вина, или коньяка, или чем там меня поил император. И не думать…

Дарсаль

Отпустила. Прогнала. В ту ночь я пошел к Бесстыжей Палми. Забыться, забыть. У нее есть девочки специально для того, чтобы развлекать Слепых Стражей. Их ауры чисты, насколько могут быть чисты ауры продажных женщин, торгующих собственным телом.

Сегодня я искал синюю и нашел. Не то, конечно, с примесями серого, фиолетового, с желтыми нитками мечтаний, коричневыми пятнами зависти. Лежу, наблюдая, как она исполняет свою работу, как поднимаются алые всполохи алчности. Сжимаю кулаки, ощущаю омаа, прожигающее собственную кожу, не воспламенить бы все вокруг. Не обжечь девушку — слава не способного справиться с омаа Стража мне ни к чему. Они и без того немало берут, но нам больше рассчитывать не на кого. Да, искусными любовниками мы не слывем. Когда в любой момент можешь сжечь партнершу — не до того.

Куртизанка, чье имя я не удосужился узнать, движется вверх-вниз, раздражая омаа, но даруя хоть какую-то разрядку плоти. Чем лучше все сделает, тем больше заплачу. И девчонка старается, теряя оттенки голубого, уводя меня все дальше от нее. От моей императрицы.