Таким образом, к 1928 г. сложилась разветвленная сеть государственных учреждений с параллельными функциями идеологического контроля. Основными звеньями в ней были система Госиздата, функциональные отделы Наркомпроса РСФСР (ИЗО, МУЗО, ТЕО и др.), прежде всего Главлит и Главрепертком, Главполитпросвет. Причиной возникновения и существования столь расточительной в финансовом отношении политики являлась не столько бюрократическая неразбериха, царившая в 1920-е гг., сколько система взаимопроверки и конкурентного ажиотажа, существовавшая именно в связи со стремлением каждого элемента системы доказать свою самостоятельность и эффективность. Параллельно с доносами друг на друга шло постоянное уточнение и разграничение функций между тремя основными контролирующими органами — Главлитом, Главреперткомом и Главискусством. Так, в течение двадцати лет безуспешно велись переговоры о разделении функций между Главлитом и Главреперткомом, которые начались буквально с первых дней существования последнего. 16 марта 1923 г. ГРК в целях разъяснения своих взаимоотношений с Главлитом циркулярно сообщал следующее: «а) Комитет по контролю за Репертуаром является организацией, автономной в пределах, предоставленных ей компетенций, координирующей, однако, всю свою работу с Главлитом, поскольку перед обоими организациями стоят общие цели и задачи. Члены Комитета непосредственно назначаются Коллегией Наркомпроса, а посему существование Комитета при Главлите следует понимать не “внутри Главлита” (то есть не как Отдел Главлита), а рядом с Главлитом; б) в связи с этим Комитет по контролю за Репертуаром ведет непосредственные сношения с другими организациями (помимо Главлита), имеет свою особую печать и т. д.; в) к этому нужно прибавить, что штаты Комитета должны быть заполнены высококвалифицированными работниками, требующими сравнительно высокой оплаты, и что вообще органы контроля должны быть материально лучше обеспечены»{441}.

Между тем, судя по штатным расписаниям Наркомпроса, ГРК долгое время не мог избавиться от опеки Главлита, находясь непосредственно в его структуре. 23 ноября 1926 г. ЦК вынужден был даже принять специальное решение о «признании Главреперткома не межведомственным органом, а органом НКП»{442}. Кроме этого, было принято решение о концентрации киноцензуры в Главреперткоме и ликвидации в связи с этим Художественного совета по делам кино в Главполитпросвете{443}. Даже включение ГРК в 1928 г. в систему Главискусства не смогло существенно изменить этого положения, что ставило под сомнение целесообразность существования двух параллельных цензурных органов. Похожие ситуации возникли у ГРК с функциональными отделами Главискусства, которые, в свою очередь, также осуществляли идеологический контроль. Так, уже 10 января 1929 г. на закрытом заседании НКП РСФСР{444} рассматривался вопрос о разграничении функций между Главреперткомом и отделами театра и кино Главискусства{445}, а 28 января этого же года Коллегией НКП РСФСР{446} было принято постановление об изменении проекта инструкции о порядке контроля за репертуаром зрелищных предприятий в связи с разграничением функций этих учреждений{447}. Этой проблеме было посвящено специальное постановление Оргбюро ЦК «О работе советских органов, ведающих вопросами печати (Комитет по делам печати, Главлит, Книжная палата и пр.), организационной увязке этого дела и размежевании функций с Отделом печати ЦК ВКП(б)»{448}. Между тем понятно, что никакие инструкции и постановления не могли ликвидировать ту путаницу, которая навсегда прописалась в кабинетах Главлита, Главреперткома и Главискусства этих трех главков, находящихся друг с другом в сложных иерархических и функциональных отношениях.

Возвращаясь к вопросу о создании Художественно-политического совета Главреперткома в составе Главискусства, следует подчеркнуть, что он формировался по сугубо идеологическому признаку. Представители художественной интеллигенции «попутнических» взглядов в его состав не вошли. 4 мая 1928 г. на заседании Секретариата{449} и 7 мая на заседании Оргбюро{450} был утвержден состав Совета ГРК, в который вошли: И.М. Беспалов, Б.С. Ольховский, Н.Н. Мандельштам (Агитпроп ЦК), Д.М. Ханин (ЦК ВЛКСМ), Т.С. Костров («Комсомольская правда»), Н.О. Кучменко (НК РКИ), Е.М. Ярославский (ЦКК), Н.К. Крупская, П.М. Керженцев, Р.А. Пельше (Главполитпросвет), В.С. Попов-Дубровский («Правда»), Н.Н. Евреинов (ВЦСПС), Ю.М. Славинский (ЦК Рабис), С.Г. Дулин (МГСПС), В.Ф. Плетнев (Пролеткульт), Л.Л. Авербах (ВАПП), В.М. Киршон (А.Р. К.), Я.С. Агранов (ГПУ), Я.Р. Гайлис (Мосгублит) и т. д.{451} Структура ГРК была следующей: Комитет из 4 членов, которые назначались Коллегией НКП, и Политико-художественный совет из 45 человек. Возглавлял ГРК в составе Главискусства председатель.

Между тем не прошло и немногим более года, как деятельность Главискусства вызвала явное неудовольствие Агитпропа ЦК, о чем свидетельствует докладная записка заместителя заведующего АППО П.М. Керженцева{452}. Главным «обвиняемым» стал А.И. Свидерский, первый председатель Главискусства, под руководством которого, как выяснилось, Главискусство отстаивало «враждебный, сменовеховский репертуар, в частности пьесу М. Булгакова “Бег”»{453}. Свидерскому инкриминировались: 1) разрешение к постановке пьесы «Бег», несмотря на запрет Главреперткома и его Совета; 2) разрешение Камерному театру постановки пьесы Левидова «Заговор равных», снятой из репертуара; 3) разрешение МХАТ 1 постановки «Братьев Карамазовых» без купюр («он заявил руководителям театра, что пьеса должна итти целиком, добавив, что “не нужно было считаться с постановлением Политикохудожественного совета и снимать постановку с репертуара”{454}; 4) разрешение Камерному театру постановки пьесы М. Булгакова «Багровый остров», которую даже немецкая консервативная печать («Дойче Альгемейне Цейтунг») называла «пьесой, возбуждающей в публике антикоммунистические чувства», от постановки которой «должны ликовать все мыслящие люди страны». Позиция же Наркомпроса и Главискусства была более чем сдержанна. В письме В.Н. Яковлевой от 5 января 1929 г. говорилось, что «пьеса в окончательном виде не дает поводов для снятия». Таким образом, руководство Наркомпроса и Главискусства вошло в противоречие с позицией АППО ЦК и Главреперткома, а «А. Свидерский начал дискредитировать это учреждение (Главискусство. — Т. Г.)», заявив: «Мы имеем репертуарные планы, но они пока остаются невыполненными. Если пьесы и пишутся, то Главрепертком их не пропускает». 15 октября 1928 г., на заседании Главискусства в присутствии беспартийных актеров МХАТ 1 и газетных корреспондентов он сказал: «Главрепертком душит творчество авторов и своим бюрократическим методом регулирования обостряет репертуарный кризис»{455}. Однако Свидерский решил пойти дальше своих публичных заявлений и подготовил проект о фактической ликвидации Главреперткома, который был «внесен в советские органы без согласования с партийными инстанциями».