«“Красная Новь”. В №3 была напечатана кулацкая повесть Платонова “Впрок”. Номер журнала изъят. В № 10–11 напечатан роман Мугуев-Хаджи-Мурата “Три жизни”, где полностью идеализировано белое юнкерство и особенно любовно описан Деникин, и сверхпошлая, политически вредная повесть Б. Левина “Одна радость”, где, между прочим, одна из вставных глав объективно идеализирует контрразведку. Номер конфискован… В “Красной Нови” были напечатаны также отрывки из запрещенной Главлитом повести Яновского “ Четыре сабли”; философски-идеалистическая вещь Пастернака “Охранная грамота” (проза о смерти Маяковского); крайне идеалистическая, индивидуалистическая “Повесть о страданиях ума” Буданцева; очерк Тарловского “На полюсе Востока”, где есть реакционные места по отношению к национальным меньшинствам.

“Октябрь”. В № 4–5 напечатаны очерки Киша и Чарного. Первый очерк — художественно обобщенный поклеп на нашу партию. Второй очерк — крайне двусмысленная оценка Н.Н. Суханова на суде, с.-д. центра. Номер журнала конфискован. Кроме того, в “Октябре” была напечатана явно упадническая и троцкистская повесть Б. Левина “Жили два товарища”.

“Новый Мир”. В ряде номеров дан роман А. Яковлева “Повороты”, где царь, царица, дети крайне очеловечены — “до жалости”. Крепкий большевик верхисетский рабочий там даже плачет, узнав, что вместе с царем будет расстрелян и царенок. Печатание этого романа прекращено Главлитом…

“Ленинград”. В №67 напечатана повесть Правдухина “Гугенот из Териберки” — откровенно кулацкая антисоветская повесть, тарифицирующая кулака — потомка гугенотов в Архангельске, до конца борющегося против советской власти. Повесть эта до того к изданию отдельной книгой не была пропущена Главлитом. Номер журнала конфискован.

“Молодая Гвардия”. Помещена клеветническая повесть Шведова “Два окна”. (Издательство “Молодая гвардия” пыталось выпустить эту повесть отдельной книгой. Главлит ее задержал.) На протяжении всего года печатался роман Бутковского “Девятьсот тридцатый”, полный “левацкой” практики, извращения линии партии по коллективизации, художественного смакования злоупотреблений при раскулачивании. Как и в ряде молодежных романов (писанных, между прочим, коммунистами: Митрофанов “Июнь-июль”, Левин “Жили два товарища”), главный герой романа Ветров кончает самоубийством, не найдя никакого выхода из положения.

“Звезда”. Ведущими авторами в журналах являются правые попутчики. Отдельные произведения свидетельствуют о дальнейшем сдвиге вправо некоторых из них (Тынянов, Каверин, Воронский). Несомненная ошибка помещение повести Тынянова “Восковая персона” (восковая скульптура Петра I, пугающая всех, как символ продолжения петровской диктатуры). То же следует сказать о романе Каверина “Художник неизвестен”, откровенной апологетике идеалистических принципов художественного творчества, противостоящих, по автору, советской действительности. Политически вредной вещью того же автора является повесть “Пролог”, явно извращающая подлинный характер строительства и работы зерносовхозов. Повесть Воронского “Глаз урагана”, где февралъско-октябрьские события 1917 г. и Кронштадта, поданные лирически-размагниченно и пессимистично, сочетаются с банальной историей некой “демонической” женщины. Здесь же в этой пошлой повести выведен и образ Фрунзе…

“30 Дней”. В ряде номеров печатался “Золотой Теленок” Ильфа и Петрова — пасквиль на Советский Союз, где банда жуликов совершенно безнаказанно обделывает свои дела. Дальнейшее печатание этого пасквиля, искажающего советскую действительность, было прекращено Главлитом. Редакция ответила на это помещением на всю страницу портретов авторов и возмутительной статьей Луначарского, где, между прочим, восхваляется сатирическое творчество Замятина. В одном из последних номеров напечатана часть повести Правдухина, где говорится о посылке ленинградским рабочим на ноябрьские праздники акульего мяса…»{478}.

Проведенная Главлитом работа не пропала даром. Все указанные в сводке провинившиеся были уволены или получили серьезные взыскания. На заседании Оргбюро ЦК, подготовленном Культпропом (А. Гусев и А. Стецкий), 5 января 1932 г. было принято постановление «О журналах», в котором были даны не только общие оценки и директивы на будущее, но и определены конкретные мероприятия: были сняты с работы главные редакторы следующих журналов: «Красной Нови» (А. Фадеев), «Нового Мира» (В. Полонский), «Звезды» (Белицкий). Журнал «Ленинград» решено было укрепить партийными кадрами; журнал «Пролетарский авангард» прекращал свой выход. Остальным журналам было указано обновить состав редакционных коллегий и организовать покаянные выступления с критикой опубликованных в 1931 г. произведений{479}.

Приход к власти в Германии Гитлера заставил руководство СССР предпринять определенные меры по укреплению обороны и безопасности государства. Новая политическая и международная обстановка породила новые обстоятельства, приоткрылись неожиданные факты, подтверждающие подготовку СССР к потенциальной войне{480}. В связи с этим 15 сентября 1933 г. Политбюро ЦК ВКП(б) рассматривает проект постановления «Об усилении охраны военных тайн»{481}, что, по сути, положило начало новому этапу в деятельности цензурных органов. В проекте постановления Политбюро говорилось о назначении Б.М. Волина уполномоченным СНК СССР по охране военных тайн в печати, о выделении группы Главлита по военной цензуре в самостоятельный отдел при уполномоченном СНК СССР, о создании таких же отделов в союзных республиках при начальниках республиканских главлитов и о пересмотре персонального состава цензурных работников, имеющих отношение к охране военных тайн (проект был внесен Стецким){482}. Уже через месяц, 14 октября, это постановление было принято на Оргбюро ЦК, но несколько в иной интерпретации. Пожалуй, только последний, пункт 5-й постановления остался полностью без изменений: «Весь личный состав отделов по охране государственных и военных тайн считать состоящим на действительной военной службе». Во всех остальных пунктах термин «военная» по отношению к цензуре был заменен на «государственная»{483}. Однако это в целом не изменило цель и пафос документа. Общий настрой в учреждениях цензуры стал почти военно-фронтовым. Тем более, что инициаторами воссоздания военной цензуры по образу и подобию таковой времен Гражданской войны стали военачальники. Об этом свидетельствует записка заведующего Культпропотделом ЦК ВКП(б) Стецкого, в которой он, в свою очередь, ссылается на инициативную записку заместителя Наркомвоенмора Тухачевского, поставившего эту проблему перед ЦК{484}.