Арабелла молча, с необыкновенной проворностью достала все необходимое – теплую воду, бинты и прочее, – а затем наблюдала за моими действиями, готовая помочь.

Я улыбнулся:

– Порез, к счастью, не опасный. Скоро заживет.

Как только повязка была наложена, Арабелла повела Мэрион наверх в спальню, а через некоторое время вернулась и многозначительно посмотрела на меня.

– Можете туда подняться. Только ненадолго. Попрощайтесь и уходите. Пусть она отдохнет.

Мэрион встретила меня с улыбкой.

– Оказывается, болеть очень приятно. За тобой все ухаживают…

Я еще раз ее осмотрел и собрался уходить.

– Приду завтра утром, сделаю перевязку, обработаю рану. А пока лежите, не вставайте с постели. И не вспоминайте о том, что случилось. Хорошо?

– Хорошо. Я сделаю все, как вы скажете.

– Тогда я пошел. Спокойной ночи, Мэрион.

– И вам спокойной ночи, Стивен.

Я пожал ее руку и затаил дыхание, почувствовав, как ее пальцы сжали мои. У двери я обернулся, чтобы в последний раз глянуть на милое улыбающееся лицо. Затем спустился вниз, где меня ждала Арабелла.

Она задавала вопросы, я отвечал. Надолго задерживаться я не собирался, потому что хотел зайти к Торндайку, поставить его в известность о случившемся.

– И помните, Арабелла, – сказал я, расставаясь с ней у калитки, – Мэрион пережила сильный стресс. Так что происшествие в мастерской старайтесь не обсуждать. Говорите о чем-нибудь приятном. Так она быстрее оправится.

С этими словами я быстро двинулся сквозь рассеивающийся туман с намерением сесть в первый попавшийся кеб, который доставит меня к дому Торндайка.

Когда я приблизился к дому доктора, двигаясь по старинным лондонским улочкам, туман уже превратился в легкую дымку. Освещенные окна в жилой части намекали, что хозяин скорее всего дома. Час был поздний, но откладывать нельзя. Я поднялся по ступенькам к двери.

Открыл мне сам Торндайк. Я начал с извинений, но он небрежно отмахнулся:

– Чепуха, Грей. Вы меня вовсе не побеспокоили. Напротив, я с нетерпением жду новостей. А они у вас есть, выкладывайте.

– Новости невеселые, сэр.

– Не важно, все равно выкладывайте. Проходите сюда, к камину, и присаживайтесь.

Он придвинул глубокое мягкое кресло на низких ножках, усадил меня в него и окинул взглядом.

– Итак, что случилось?

– Сегодня какой-то тип пытался убить мисс Д’Эрбле в ее мастерской.

– Вот, значит, как. – Торндайк кивнул. – Да, прескверно. И сильно она пострадала?

Услышав отрицательный ответ, доктор снова кивнул:

– Это большое везение, что вы оказались там вовремя. Нападавшего преследовать пытались?

– Он скрылся в тумане, – ответил я.

– Ах да, туман. Я совсем забыл. – Торндайк на секунду замолк. – А теперь, пожалуйста, расскажите все подробно, с самого начала, не упуская мелочей, какими незначительными они бы вам ни казались.

Я рассказал ему все по порядку с момента моего прибытия в мастерскую и до поездки в кебе.

– Значит, вы этого человека вообще не видели?

– Нет. Только мисс Д’Эрбле.

Я описал злоумышленника с ее слов.

– Довольно яркая личность. – Торндайк закрыл блокнот, в котором делал заметки. – А теперь давайте взглянем на кусочек матрицы.

Я достал кисет. Он внимательно изучил фрагмент матрицы, затем направился к комоду, достал оттуда футляр с копиями гинеи, которые сделал Полтон, потом какую-то коробочку. Вернулся к столу, извлек из коробочки кусочек воска и флакончик с порошком мела. Отщипнул частицу воска, скатал ее в шарик, обсыпал порошком и вдавил большим пальцем во фрагмент матрицы. Затем положил оттиск рядом с изделиями Полтона.

– Все ясно, мой друг. Полное совпадение. Факт: гальванотипию гинеи делал Джулиус Д’Эрбле. Теперь в этом нет никаких сомнений. Наверное, в тот вечер он передал ее убийце. И вчера ночью этот злодей побывал в его мастерской. Что тревожит меня еще и потому, что мы имеем дело с особенным типом преступника, редко встречающимся у нас, но обычным в Южной Америке и славянских странах. Попадаются такие и в Соединенных Штатах, преимущественно рожденные за границей или иностранцы. Это закоренелый убийца, для которого человеческая жизнь ничего не стоит. И наказание к тому же его не страшит. Действительно, за первое убийство ему уже положена смертная казнь, так что теперь можно убивать направо и налево. Хуже не будет. Этот человек убил Ван Зеллена с целью ограбления. Потом устранил Д’Эрбле – как опасного свидетеля. За отцом должна была последовать дочь, видимо, по той же причине. Он не задумываясь убьет и вас, и меня, если обнаружит, что мы ему чем-то угрожаем. Так что это надо принять к сведению.

– Не понимаю, чем ему помешала мисс Д’Эрбле? – сказал я.

– Наверное, это как-то связано с матрицами. Мы не знаем, что он искал в мастерской и нашел ли. Несомненно, он хорошо знает этот район, если отыскал мастерскую в таком тумане. Значит, живет где-то рядом. И самое главное, мы по-прежнему не знаем, кто он.

– Да, – согласился я, – сознавать это неприятно. И он может повторить попытку покушения на мисс Д’Эрбле, это тоже следует иметь в виду.

Торндайк мрачно кивнул:

– Вы совершенно правы, Грей. Отныне мы ответственны за ее жизнь. Ему ни в коем случае нельзя предоставлять другую возможность. Конечно, дело может обернуться иначе, но сейчас мы должны сосредоточиться на обеспечении безопасности девушки.

– А как еще может обернуться дело? – спросил я.

– Я имел в виду, – пояснил Торндайк, – что этот негодяй обязательно на чем-нибудь проколется. Надо только запастись терпением.

– Почему вы так решили?

– Я уже давно наблюдаю за разного рода преступниками, – ответил Торндайк, – и этот тип мне знаком. Очень часто таких изощренных злодеев подводит их собственная хитрость. Заметая за собой следы, они оставляют свежие. Им все время неймется. Вот наш подопечный убивает Ван Зеллена, а затем исчезает, не оставив никаких улик. Казалось бы, все в порядке, можно успокоиться. Но он неудовлетворен – и убивает Д’Эрбле. А после является в мастерскую, чтобы убить его дочь. И все потому, что хочет как следует замести следы. И с каждым шагом вредит себе все больше и больше. Так что, если просто сидеть и ждать, можно дождаться, когда он сам придет к нам в руки.

– А какой след он оставил в этот раз?

– Давайте не будем сейчас этим заниматься, Грей. У нас есть задача более насущная. Но в принципе вам известны те же факты, что и мне. Так что в свободное время подумайте хорошенько, может быть, наткнетесь на что-то интересное.