Рисовать дизайн детских кафе одно удовольствие. Здесь главное соблюдать некоторые правила — мебель со сглаженными углами и все остальное должно отвечать правилам безопасности. Привычного мне гипсокартона ещё нет, зато много фанеры и она вполне годится для устройства потолка.

— Сашка, да куда такое применить? — озадачился дядя Вова, разглядывая проект с цветным многоуровневым потолком. — Это же всё дорого.

— Я художник. Моё дело предложить и показать, что это вообще возможно.

— Красиво, — вернулся полковник к тем «арбузам». — Что-то ещё будет?

— Несколько молодёжных кафе, возможно ресторанов, — обозначил я перспективы.

— Собираешь новую выставку устроить?

— Хотелось бы. Не подскажете, где можно с этими работами выставиться?

— Подумаем.

Временных рамок мне никто не ставил, но позже нужно будет определиться и подать заявку для резервирования места на выставке. И здесь придётся общаться с Серовым. Впрочем, дядя Вова обещал, что выставочный зал в Доме учителя организует в любое время без согласования с академиком. Вопрос с портретами кого-то из комитетчиков полковник больше не поднимал, а я не спрашивал. С деньгами у меня проблем нет. Вернее, есть одна — я не могу ими самостоятельно распоряжаться и снимать с книжки.

— Рисуй дальше, рисуй, — приободрил дядя Вова напоследок.

В школе всё было без изменений. У нас в классе кое-кого уже приняли в комсомол. Я по возрасту не проходил, но Устав ВЛКСМ потихоньку начал заучивать, чтобы потом время не тратить.

Снова исчез Илья. В этот раз он предупредил меня, что будет отсутствовать всю весну и лето. Но я и без него прекрасно обходился. Летом в Москве можно найти достаточно развлечений, особенно когда тебя не контролируют родители и имеются деньги. Мишка немного смущался, когда я его угощал мороженым или платил за двоих билеты в кино. Пояснил ему, что я уже работаю и трачу свои средства (ну как бы). На «Кавказкую пленицу» аж три раза сходили.

В дождливые дни мы с ним разбирали примеры по алгебре. Я уже конкретно тупил и не успевал за другом. Он закончил программу школьного курса и донимал меня всякими «интересными» задачами. За это я его английским мучил, и все были при деле, а тётя Роза просто счастлива. Иногда она ненавязчиво спрашивала, как там папа в Израиле, что слышно и что говорят. Отвечал уклончиво, отец, естественно, на эту тему ничего не писал. Сам я помнил, что в начале семидесятых начнут выпускать евреев в Израиль.

Жаль, Светка появилась дома только в конце августа. Почирикала, как она хорошо провела время в пионерском лагере, после у родни в Ленинграде и затем снова на море, но уже с родителями. Мы с Мишкой невольно позавидовали, но вида не подали.

На первое сентября провожать меня в восьмой класс неожиданно пришёл Илья. И сразу по-деловому стал расспрашивать, когда будут готовы материалы для выставки с проектами кафе. Помещение готово, а экспонатов нет. В ответ я хмыкнул и пообещал за неделю довести всё до ума, если он распечатает названия и пояснения.

— Иди учись, — хлопнул он меня по спине. — Встретимся в мастерской.

Первый пробный показ проектов кафе решено было организовать в той самой бывшей Строгановке МВХПУ. Верное решение. Кому как не этим студентам демонстрировать полёт моей дизайнерской мысли? Илья так вообще прибалдел.

— Сашка, я бы сам вот таком кафе посидел.

— Девушку бы закадрил… — промурчал я.

— Это у тебя возраст о девушках только и думать, — прервал он меня.

— А ты уже всё, старенький?! — притворно ужаснулся я. — Не функционирует? — Посмотрел на ширинку его брюк.

— Щас ка-а-ак стукну! — возмутился Илья. — Функционирует! Я имею в виду, что меня дамы постарше интересуют, чем твои вертихвостки. Видел я, как со школы три штуки за тобой увязались.

— Не за мной, а за Светкой. Они к ней в гости шли, а мы рядом живём.

— И глазки они не тебе строили?

— Мне дамы постарше нравятся, — суровым голосом передразнил я Илью.

Расхохотались оба и снова вернулись к планшетам. Их нужно упаковать для перевозки так, чтобы во время транспортировки не испачкали и не порвали. Всё воскресенье потратили на то, чтобы доставить и развесить в зале, который выделили для моих проектов.

Илья с утра должен был сходить посмотреть на реакцию студентов, а у меня школа. В принципе, я знал, как могли отреагировать на те проекты обычные советские студенты. Достижения европейских или американских дизайнеров для них недоступны. Имеющиеся наработки морально устарели. Надеюсь, что проекты вдохновят ребят и что-то в этой отрасли начнёт меняться.

Молодёжные кафе я ещё и по стилистике чётко разложил. Одно с ярко выраженной японской тематикой, с характерным оформлением потолка, стен и сочетанием бежевого и цвета венге. В другом кафе у меня был хайтек — конструктив на потолке, неон, хром. То, что понравилось Илье, имело много диванчиков с высокими спинками и расположение по типу купе, когда одна зона отгорожена от другой.

Среди этих «приличных» имелся один немного хулиганистый дизайн. В нём за основу были взяты ящики из-под пива и овощей. Точнее, стилизация под ящики, из которых были собраны подстолья, витрина за стойкой, настенные полочки с подсветкой и так далее. В общем, предоставил много разнообразия студентам в плане идей. Дальше пусть сами думают и творят.

Илье я велел мои телефоны не давать. Ходить на встречи в училище и выслушивать хвалебные речи времени не было. В восьмом классе пришлось уже учиться без халтуры. Много времени отнимали всякие сочинения, доклады, классные собрания и стенгазеты. Мне требовалось держать планку отличника. А у меня же плюс ко всему самбо. Городские и областные соревнования. Нам пошили подобие той формы, что я помнил, — трусы-шорты и к ним самбовки. Я надеялся вскоре получить второй юношеский разряд и много тренировался.

К тому же скоро подоспеет время принятия в комсомол. Мы с Мишкой и Светой вместе учили устав. Кстати, Скворцова поскольку была немного старше нас по возрасту, уже в комсорги выбилась. Ничего, я с ней за это место поборюсь на следующий год. Мне в характеристике не помешает такой пункт комсомольской карьеры.

Куда Илья потом перевёз мои планшеты, я так и не понял. Не то на завод, не то в какое-то конструкторское бюро. По пути один планшет с молодёжным кафе, где в отделке присутствовало оформление стены гипсовыми отливками в виде геометрических фигур, чудесным образом исчез — украл кто-то. В общем, я сказал, чтобы это была последняя такая выставка, в следующие разы только в солидных залах размещать.

В этот год я рисовал мало. Романовой пару портретов подарил, себя запечатлел, маман, конечно, и собственно, всё.

Закончился восьмой класс. Мы успешно сдали экзамены. Не только я, но и Светка с Михаилом уверенно шли на золотую медаль. Скворцова по этому поводу бесилась знатно. Ей не давался английский язык, да и по математике она имела тройку. Тётя Роза, в отличие от моей маман, гордилась нами неимоверно. Всё причитала, как жалко, «шо Изя не дожил до того радостного дня, когда сын стал круглым отличником».