Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Народ опять сдержанно загудел, тихонько переговариваясь. Вообще-то, это и в самом деле было довольно необычно – такие договоры обычно заключались только с самыми ценными сотрудниками, да и то далеко не всегда. Главным образом потому, что договор служения налагал обязательство на обе стороны, и работодатели предпочитали более простые и менее обязывающие отношения. Этим людям подвернулся редкий шанс, но так уж устроен человек, что сейчас они мучительно пытались понять, где их дурят, и не безопасней ли будет отказаться.
– У кого ещё есть вопросы? Вот вы, спрашивайте. Да-да, женщина в бежевой блузке, я вам говорю.
– Скажите, господин Кеннер, мы правильно вас поняли, что наш завод принадлежит князю, а вы являетесь просто доверенным управляющим?
– На данный момент дело обстоит именно так, – согласился я.
– В таком случае, почему мы должны подписывать договор служения с вами, а не с князем?
– Во-первых, как я уже сказал, вы ничего подписывать не должны, – с лёгким раздражением заметил я. – Это привилегия, а не обязанность. Во-вторых, насколько я знаю, князь вам никакого служения не предлагает. Ну а в третьих, мы не можем приказывать княжьим людям, а стало быть, на предприятии, где распоряжается наше семейство, они будут посторонними. Я ответил на ваш вопрос, достойная?
Женщина смутилась и села. Поднялась ещё одна рука. «Управляющий», – тихонько шепнула мне Зайка.
– Слушаю вас, почтенный, – посмотрел я на него.
– Господин Кеннер, у некоторых членов руководства есть эээ… определённая проблема с трудовым договором…
– Что за проблема, почтенный? – поощряюще кивнул ему я.
– Дело в том, что в наших договорах есть особое условие, что после расторжения данного договора мы не имеем права работать на подобной должности в течение года. Там довольно сложно сформулировано…
– Семейство Лахти практикует кабальные договоры? – искренне изумился я. – А как это согласуется с законом?
Управляющий только развёл руками. В общем-то, это довольно остроумное решение проблемы переманивания ценных сотрудников, но как-то очень уж от него попахивает крепостным правом. Мы используем для этого договоры служения, а Лахти, по всей видимости, предпочитают не связывать себя лишними обязательствами.
– Я думаю, мы сумеем решить эту проблему, почтенный, – заявил я, немного пошептавшись с Есенией. – Поскольку трудовой договор у вас с заводом, а не с семейством Лахти, мы сможем убрать этот пункт по согласию сторон. Ну а после этого уже безо всяких последствий заменим его договором служения.
– Благодарю вас, господин Кеннер, – поклонился управляющий. – Я думаю, что выражу мнение большинства присутствующих, сказав, что для нас будет честью служить семейству Арди.
Я благосклонно покивал ему.
– Итак, достойные, я полагаю, что основные вопросы я для вас прояснил. В дальнейшем можете обращаться с вопросами к госпоже Кире или к почтенной Есении. Завтра каждый из вас либо подпишет договор служения, либо объявит о своём нежелании подписывать. На этом прощаюсь с вами, достойные, благодарю за внимание.
– Всё же это поразительная наглость, – раздражённо сказала Зайка, когда мы, наконец, вышли из заводоуправления. – Им предлагают невероятную честь, а они ещё и сомневаются.
– Они понимают, что этого не заслужили, потому и сомневаются, – хмыкнул я. – Ты бы на их месте тоже задумалась, за какие заслуги тебе такое счастье привалило. Но они посомневаются и подпишут, никуда не денутся.
– А если не подпишут?
– Если и найдётся несколько самых недоверчивых, но то они проблемой не будут. Большинство всё-таки поймёт, что это их шанс.
– Может, есть ещё какой-нибудь способ? – вздохнула Зайка. – Мне этот план не кажется особо надёжным.
– Если и есть другой способ, Кира, то я его не знаю. Любые формы саботажа исключаются полностью, ты сама это понимаешь. Твоя идея привязать завод к себе хитрыми договорами тоже не годится, это будет расценено князем как злоупотребление доверием. Справедливо расценено, кстати. Мы не можем отобрать завод у князя, и любая попытка шантажа выйдет нам боком. Мы должны просто заявить о своём интересе, но сделать это безупречно с этической точки зрения. Вот и получается, что у нас остаётся только возможность подгрести под себя руководящий состав. Это тоже несколько сомнительно, но допустимо, если это делается без всякого принуждения, на добровольной основе. Кстати, проследи, чтобы отказавшихся не уволили, и даже не угрожали уволить. Вот, собственно, и все наши варианты – если ты видишь что-то ещё, то я открыт для предложений.
Зайка опять вздохнула и промолчала.
Глава 21
Сегодня у нас была очередная лекция по истории, и, как обычно у Сагала, интересная. Пожалуй, даже интересней обычного, потому что касалась довольно близкой мне темы.
– Таким образом, – подытожил он, – на следующих занятиях мы будем подробно разбирать события, которые мы сегодня просмотрели обзорно, и которые в самом буквальном смысле создали современные княжества. А именно, отказ от лествицы[18] в результате убийства Владимира Окаянного в Киеве, и затем, в ходе последовавшей смуты, княжеское дозволение на формирование оружного ополчения детей боярских. Именно эти события предотвратили дробление княжеств на уделы, привели к образованию гербовых дворянских семейств с их дружинами, и в целом позволили сформировать современную систему княжеской власти.
– У нас осталось ещё немного времени, – глянул он на часы, – так что если у кого-то есть вопросы, задавайте. У тебя вопрос, Арди? Интересуешься лествичным правом?
– Нет, почтенный, дела князей меня мало интересуют, – улыбнулся ему я. – Меня скорее интересуют дворянские дружины.
– Дружины? – удивился Горазд. – Арди, ты чего-то не знаешь о дворянских дружинах?
– Как выяснилось, ничего, – развёл я руками. – Например, я не понимаю, почему они вообще существуют. Вот вы говорили, что дворянские семейства создавали дружины для защиты дарованных князем земельных наделов, и для службы князю, которую они обязались выполнять в обмен на наделы.
– Верно, – кивнул Сагал, с любопытством на меня глядя.
– Но сейчас заметных наделов нет, наверное, ни у кого…
– Всё правильно, наделы постепенно отошли обратно к княжествам. Князья поощряли отказ от больших имений, проводя соответствующую налоговую политику. Наше дворянство – промышленники, а не землевладельцы.
– Но при этом дружины почему-то остались, – указал я. – А вот в Ливонии, к примеру, бароны как раз владеют землёй,