Во время строительства канала Ридо от болезней умерло около тысячи рабочих, причем 500–600 из них от малярии. Малярия распространилась и на местных жителей. Предположительно, от нее умерло 250 человек. На Старом пресвитерианском кладбище в Оттаве стоит памятник, увековечивающий память об этих жертвах: «На этом кладбище похоронены саперы и минеры, принимавшие участие в строительстве канала Ридо на этом перешейке в 1826–1832 годах. Эти люди трудились в тяжелейших условиях и умерли от малярии. Их могилы до сего дня остаются неизвестными». До работ доктора Уолтера Рида на Кубе и доктора Уильяма Горгаса в Панаме в конце XIX века строительство каналов было делом опасным. Большие группы рабочих расчищали земли и копали рвы, которые заполнялись водой. Можно сказать, что люди сердечно приглашали комаров и их болезни в свой дом. Такое происходило даже в северной Канаде.

Считается, что сезонная малярия была завезена в Канаду на заре американской революции, когда более 60 000 лоялистов хлынули через границу в Британскую Канаду. В историческом разрезе, как мы уже видели и еще увидим, человеческие миграции, наступления иностранных армий, путешествия и торговля – это основные пути распространения инфекции. В 90-е годы XVIII века, когда американские атлантические штаты терзала сильнейшая пандемия желтой лихорадки и малярии, еще 30 000 поздних лоялистов и беженцев искали убежища от болезни в Канаде, ненамеренно способствуя распространению малярии в Онтарио, Квебеке и атлантических провинциях.

Так, например, в 1793 году супруга Джона Грейвза Симкоу, губернатора Верхней Канады, видного британского чиновника времен революции, заразилась малярией в столице провинции Кингстон. Расположенный на берегах Онтарио город являлся южным портом канала Ридо. Симкоу какое-то время возглавлял британскую армию в период революции на Гаити, начатой Туссен-Лувертюром в 1791 году, судьбу которой решили комары. В недавнем телевизионном сериале «Поворот: шпионы Вашингтона» Симкоу является главным героем – страшная историческая неточность. Несмотря на исторические доказательства обратного, Симкоу изображен садистом и психопатом, командиром настоящих убийц, этаких британских рейнджеров[60].

Настоящий Симкоу стоял на перекрестке колониализма. Его задели ветры продиктованных комарами исторических перемен. Он провел свою страну от европейской суеты и борьбы за американские колонии к поддержанной комарами независимости, закаленной в горниле пожара желтой лихорадки и малярии в тех же колониях. За такой приз стоило бороться – ведь на кону стояло богатство, полученное благодаря меркантилизму и плантациям сахара, табака и кофе, ставших плодами Колумбова обмена.

В первые два века колонизации Испания, Франция и Англия/Британия (и в меньшей степени Нидерланды, Дания и Португалия) грызлись и спорили между собой. Богатая природными ресурсами Америка манила империалистические государства Европы к своим берегам. Колонисты и рабы рассеялись по просторам Западного полушария, захватывая территории и строя экономические империи. В рамках этого глобального передела первые поселенцы были принесены в жертву болезням, переносимым комарами. Они погибали, пока их родившиеся на новом континенте потомки не свыклись с окружающей средой и болезнями.

Иммунитет поначалу защищал Испанскую империю от двух молодых хищников, Франции и Британии, которые тщетно пытались захватить охраняемые комарами испанские бастионы. Колониальные войны и экономическое соперничество длилось два века. В XVII–XVIII веках желтая лихорадка, лихорадка денге и малярия атаковали всех новичков в этих регионах, защищая стареющую Испанскую империю от алчных и крепнущих европейских соперников. Но во время колониальных войн конца XVIII – начала XIX веков те же самые болезни способствовали успеху революций против европейского владычества.

Новое местное население, привычное к местным болезням, решило отколоться от своих метрополий и выйти в самостоятельное плавание по водам независимости. Когда колонисты принесли достаточно жертв комарам и выплатили дань смерти, болезни стали защищать независимо мыслящее местное население от европейских армий их колониальных хозяев. Местная милиция, даже европейского происхождения, была привычна к локальным хворям. Армии, присланные непосредственно из Европы на подавление восстаний, иммунитетом к болезням, переносимым комарами, не обладали. С помощью воинственных комаров революционеры сбросили с себя ярмо покорности Европе.

Страны Южной и Центральной Америки, Карибского бассейна, Канада и Соединенные Штаты – все они обязаны своим превращением в самостоятельные, независимые государства комарам.

Те, кто бежал с малярийных Фенских болот, до этого не дожили. Но их потомки обрели свободу на американской земле.

Герои войн за освобождение – Симон Боливар и Антонио Лопес де Санта-Анна, легендарные враги, имена которых неразрывно связаны в истории – Джеймс Вулф и Луи-Жозеф маркиз де Монкальм, вождь Понтиак и Джеффри Амхерст, Джордж Вашингтон и Чарльз Корнуоллис, Наполеон и Туссен-Лувертюр – все они родились в неспокойном мире Симкоу. Их судьбы, сошедшиеся на шахматной доске полей сражений в Америке, были решены простыми наемниками природы – комарами.

«Они – дьяволы, – пробормотал генерал Джеффри Амхерст, переводя дух. – Их следует наказывать, а не подкупать… Наказывать преступников полным разрушением». Итак, британцы только что победили в Семилетней войне и изгнали французов из Северной Америки, но командующий британской армией не спешил праздновать победу. Ему предстояло разбираться с бунтовщиками, а солдат и средств хронически не хватало. Амхерст был в ярости. Вождь племени одава, Понтиак, и 3500 его воинов из коалиции десятка племен окончательно подорвали репутацию генерала. Понтиак понимал, что на освобожденные от французов земли тут же хлынут британские поселенцы, и решил воспользоваться возможностью, чтобы объединить индейские племена. «Англичане, хоть вы и победили французов, нас вам не победить!» – провозгласил Понтиак. Обращаясь к своим людям, он заявил: «Увидев англичан, этих собак, одетых в красное, вы должны обратить томагавки против них. Сотрем их с лица земли! В июне 1763 года, спустя всего месяц после начала восстания, Амхерст был в отчаянии. Воины Понтиака уже захватили восемь британских фортов в долине реки Огайо и регионе Великих озер. Форт Питт на западе Пенсильвании оказался в осаде. Оттуда поступали тревожные сообщения: «В форте столько народу, что я опасаюсь болезни… У нас появилась оспа». Амхерсту не хватало людей и ресурсов, и он решил применить новаторское оружие, чтобы обратить волну восстания Понтиака в свою пользу.