– Это будет не просто катастрофа, – заметил Синий.

– Может, она врет, – высказалась Джули.

– Возможно, – поддержал Роби. – Но если так, нам нужно установить ее мотивы.

– Как вы уладите это с Вэнс? – озаботился Синий. – Не можете же вы вечно ее избегать.

– Что-нибудь придумаю.

Но прямо сейчас в голову Роби ничего не приходило.

Его телефон зажужжал. Роби бросил взгляд на экран.

– Суперагент Вэнс? – предположила Джули.

Роби кивнул. Текстовое сообщение было совершенно недвусмысленным: «Сейчас же сюда, или я сама за вами явлюсь хоть в пекло».

Он позвонил в ответ:

– Послушайте, я же сказал, что у меня встреча.

– Коэн дала нам достаточно, чтобы дать ориентировку на этих двоих из автобуса.

– Замечательно.

– Возможно, отец с дочерью.

– Ладно, – произнес Роби. – Вы говорили, девушка еще подросток?

– Верно. Светлокожая. Мужик намного темнее, по словам Коэн.

– Как, простите? – переспросил Роби.

– Афроамериканец, Роби. Можете дотащить свою задницу сюда?

– Уже выезжаю.

Роби сидел напротив Мишель Коэн. Лет под сорок, с мягкими темными волосами, вьющимися вокруг длинной шеи. Миниатюрная, около пяти футов двух дюймов, щуплая. Она нервничала, и Уилл удивился бы, если б она держалась более уверенно.

Вэнс сидела рядом с ним в тесной переговорной ВРУ, делая какие-то пометки в своем электронном планшете, пока Роби разглядывал Коэн. Та поведала ему свою историю с массой подробностей. Вышла из отеля поблизости за несколько секунд до взрыва. Увидела, как с автобуса сошли мужчина и девушка. Когда бомба взорвалась, ее оглушило и отбросило к стене. Побежала по переулку к своей машине. Поехала домой в пригород, где ее дожидался рогатый муженек, принявший за чистую монету байку о том, что она забыла о времени, ужиная с подругой.

В отеле подтвердили, что Коэн въехала в то время, когда сказала. Мужчина тоже был с ней. Его история сходится. Он безработный, уже год. Лгать об этом ни у него, ни у Коэн нет никаких оснований.

Но Роби-то, конечно, знал, что они лгут.

Ему дали подробное описание двух чернокожих, сошедших с этого автобуса перед взрывом, а Роби знал, что такого не было. Но сообщить об этом Вэнс он не мог, не раскрыв собственный секрет.

«Мной играют, и Коэн участвует в этой игре. Меня так вклинили между двумя брикетами “Семтекса”, что и не трепыхнешься. На это они и рассчитывают. Хотят, чтобы меня бросило в пот, – и справляются на славу».

Любопытно, знает ли Коэн, что он и есть тот, кто сошел с автобуса? Могли ей это сказать? Или она просто должна сыграть свою роль? Интересно, где ее отыскали… Может, она – бывшая актриса, которой нужно было срубить деньжат по-быстрому, и этим ее роль во всей этой затее и исчерпывается. Однако эта Коэн знает, что лжет легавым. Лжет ФБР. Подобное запросто не дается. Она должна быть чертовски уверена, что правда не всплывет. А для этого нужен очень сильный побудительный мотив.

«Что ж, раз они хотят поиграть со мной, отпасую обратно, и поглядим, как им это понравится».

– Вы раньше когда-нибудь обманывали мужа, миссис Коэн? – спросил Роби.

Вопрос заставил Вэнс воззриться на него, но Уилл проигнорировал это.

– Дважды, – прижав салфетку к правому глазу, поведала Коэн. – Я не горжусь этим, но ничего поделать не могу.

– Вы говорили мужу правду?

На сей раз Вэнс взглядом не ограничилась, воскликнув:

– Какое это имеет отношение к чему бы то ни было, Роби?!

Он снова проигнорировал ее.

– Вы сможете опознать этого мужчину и девушку среди нескольких человек?

– Не уверена. Столько всякого стряслось… И они какое-то время были ко мне спинами.

– Но вы уверены, что они были афроамериканцами? Хотя и было темно, и они находились далековато от вас, и, как вы сказали, столько всякого стряслось…

– Они определенно были черными, – заявила Коэн. – На этот счет я не могу ошибаться.

– Но в полицию вы сразу не пошли. А сделали это лишь несколько дней спустя.

– Я объяснила это агенту Вэнс. Меня тревожило разоблачение.

– Вы имеете в виду разоблачение вашей интрижки? – уточнил Роби.

– Да. Я люблю мужа.

– Разумеется. И я уверен, что вы очень раскаиваетесь в измене, но ваш муженек, наверное, вас не понимает, – напирал Роби.

Этот комментарий удостоился очередного сурового взгляда Вэнс.

– Я не горжусь тем, что сделала, – натянуто проговорила Коэн. – Но я все-таки явилась. Я пытаюсь помочь вашему следствию.

– И мы весьма ценим это, – вклинилась Вэнс, снова бросив на Роби взгляд, полный недоумения. – И мой партнер, несмотря на свои комментарии, тоже ценит.

– Это всё? Можно я пойду? – спросила Коэн.

– Да. Я могу послать одного из подчиненных проводить вас. Нам с агентом Роби надо кое-что обсудить.

Едва Коэн удалилась, как Вэнс накинулась на Уилла.

– Это еще что за чертовщина? – требовательно вопросила она.

– Я опрашивал свидетельницу.

– То есть допрашивали ее.

– На мой взгляд, это одно и то же. И для протокола: я считаю, что она лжет.

– Какие у нее могут быть мотивы для лжи? Она сама пришла. Мы даже не знали о ее существовании.

– Если б я их знал, дело можно было бы закрыть.

– Почему вы так уверены, что она лжет?

Роби припомнил пассажиров 112-го автобуса. Там было несколько черных. Не меньше двух чернокожих девушек подросткового возраста. Они оставались в автобусе, когда тот взорвался. Но из-за полного топливного бака автобус превратился в пекло. Все послетали со своих мест, обгорели до неузнаваемости, многие до самых костей. Сопоставить останки со списком пассажиров почти невозможно.

– В автобусе было не меньше шестерых черных мужчин и три чернокожих девушки, – сказала Вэнс. – Служащая станции, дежурившая в ту ночь, их помнит. Рассказ Коэн соответствует фактам.

– Не играет роли; я всё равно уверен, что она лжет.

– Что, опираясь на утробное чутье?

– Опираясь кое на что.

– Что ж, а вот я должна проводить расследование на основе собранных улик.

– Вы никогда не слушаетесь инстинктов? – поинтересовался Роби.

– Слушаюсь, но когда холодные, непоколебимые факты их попирают, дело другое.

Роби встал.