В период перехода к массовой агитации националистические и сепаратистские тенденции появились и в еврейском социал-демократическом движении. В 1895 году на первомайском собрании еврейских социал-демократов в Вильно Ю. Мартов высказал мысль о необходимости создания «специально еврейской социал-демократической организации, которая бы явилась руководительницей и воспитательницей еврейского пролетариата в борьбе за экономическое, гражданское и политическое освобождение» (М. Рафес. Очерки по истории Бунда, 1923, с. 35–36).

Идея создания «специальной еврейской рабочей организации» в условиях территориальной рассеянности еврейских рабочих означала отрыв от их общей массы рабочих данного предприятия, ремесла, города, района, т. е. заведомое разрушение всяких предпосылок образования единого интернационального пролетарского фронта для борьбы против русского капитала и его защитника — царского правительства. Этой идеей, основанной на недоверии к нееврейскому и, прежде всего, к русскому пролетариату, руководствовался 1-й съезд представителей еврейских социал-демократических организаций ряда городов Белоруссии, Литвы и Польши (Вильно, Минск, Белосток, Ковно, Варшава и Витебск), состоявшийся в Вильно 25–27 сентября 1897 года (через месяц после 1-го Всемирного конгресса сионистов в Базеле, в Швейцарии). Съезд принял решение о создании Бунда — Всеобщего еврейского рабочего союза в Литве, Польше и России.

Определяя характер нового союза, съезд заявил: «Всеобщий еврейский рабочий союз» в буквальном смысле означает, что союз включает в себя весь борющийся еврейский пролетариат, широко раскрывая двери каждому рабочему, присоединяющемуся к борьбе пролетариата за лучшую жизнь» (Н.А. Бухбиндер. История еврейского рабочего движения в России, 1922, с. 71).

Съезд признал необходимым вхождение Бунда в общероссийскую социал-демократическую партию при условии сохранения за ним автономного положения в сфере обслуживания специальных нужд еврейского пролетариата. А еврейским пролетариатом были городские рабочие-ремесленники: портные, сапожники, парикмахеры, переплетчики и т. д., то есть далеко не промышленные рабочие. В этом была особенность, и когда заговорили о диктатуре пролетариата, то в первую очередь, имелась в виду диктатура именно еврейского «пролетариата». Что и получилось в действительности. Кто был в общем-то ничем, тот стал всем! Бывшие бундовцы потом и заняли ключевые посты в наркоматах.

Заграничным представителем Бунда был избран «Союз русских социал-демократов», созданный в 1894 году по инициативе и при руководящем участии группы «Освобождение труда». Центральным органом Бунда была утверждена возникшая незадолго перед тем газета «Арбайтер Штимме». Съезд избрал ЦК Бунда в составе А. Кремера, А. Мутника и В. Колоссовского (Левинсона).

Успехи еврейского социал-демократического движения в России, достигнутые на основе перехода к массовой агитации среди рабочих, подготовили почву для образования Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП). Вследствие разгрома петербургского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса» и московского «Рабочего союза», непосредственную работу по организации 1-го съезда РСДРП провели социал-демократические организации Киева и Вильно. Будучи уверенными, что без них учредительный съезд РСДРП не состоится, организаторы Бунда не поехали в Киев и добились реализации всех своих планов — сорвали киевский съезд, провели тем временем свой и только после этого включились в подготовку 1-го съезда РСДРП. После переговоров с руководителями Бунда местом съезда был определен Минск. В конце 1897 года из Вильно в Минск перебазировались ЦК Бунда и центральная бундовская типография, переведенная вскоре в Бобруйск. По сведениям Департамента полиции, вся заграничная социал-демократическая литература пересылалась в это время в Минск и отсюда развозилась по другим районам и городам (см. «Обзор важнейших дознаний, производившихся в жандармских управлениях империи по государственным преступлениям за 1897 год», с. 62–64). Литература шла от сионистских организаций за рубежом, с которыми поддерживали тесные контакты заграничные представители Бунда.

Необходимость объединения социал-демократических сил ни у кого из участников съезда не вызывала сомнений. В связи с этим съезд, состоящий практически целиком из евреев, начал работу прямо с обсуждения названия партии. Из двух проектов названия («русская с.-д. партия» и «российская с.-д. партия»), съезд принял последнее. Тем самым была отвергнута всякая мысль о национальном характере новорожденной партии, т. е. та самая мысль, которая была положена в основу организации Бунда.

Первый пункт решения съезда гласил: «Организации «Союзов борьбы за освобождение рабочего класса», группы «Рабочей газеты» и «Общееврейского рабочего союза в России и Польше» сливаются в единую организацию под названием «Российская социал-демократическая рабочая партия». Слово «рабочая» было вписано в название партии после съезда.

В течение трех лет, истекших со времени I съезда РСДРП, вожди Бунда до конца развили те националистические тенденции, которые были заложены в нем в момент его создания: они признали сионистскую идею существования еврейской нации, как «богоизбранной», включили в свою программу требование национальной автономии для евреев, объявили себя единственными выразителями интересов еврейского пролетариата и, исходя из этого, выдвинули лозунг переучреждения РСДРП на федеративных началах.

Засилье Бунда в социал-демократическом движении в Белоруссии и Литве устанавливалось в условиях преобладания в составе местного пролетариата и полупролетариата еврейских ремесленных рабочих, прислуги и мелких торговцев. Оппортунистическая идеология и тактика Бунда, его экономизм, национализм, сепаратизм, сионизм, а также революционная и даже марксистская окраска отвечали интересам и стремлениям мелкобуржуазной массы еврейского населения, крайне стесненной «чертой оседлости» и другими ограничительными законами царского самодержавия. Добились влияния в этой среде. Бунд на рубеже XIX и XX вв. стал одной из самых крупных нелегальных организаций в России.

Потом был II съезд РСДРП, на котором произошел раскол партии на фракции. Появились большевики, среди которых были и русские, но возглавлялись они евреями. Если рассмотреть национальный состав РСДРП, то в целом преимущество было за евреями, в основном из «зоны оседлости». В последующем они «оседлали» и русскую фракцию (так некоторые считают), — большевистскую. Произошла евреизация партии, особенно ее руководящего ядра. Летом 1917 года на VI съезде РСДРП все вдруг стали называть себя большевиками. Набившись в ЦК партии, большевики-евреи во главе с Лениным, Троцким и Свердловым и совершили переворот. По сути, их надо было бы называть контрреволюционерами, а не революционерами. Ведь настоящая революция произошла в феврале 1917 года. Получилось все наоборот: с приходом евреев к власти вся Россия стала контрреволюционной. Мечты о светлом будущем для простого народа рухнули в один день — 25 октября 1917 года. 26 октября, когда был взят Зимний дворец — резиденция русских царей, — Троцкий (Бронштейн) отмечал свой день рождения.

У. Черчилль, неплохо разбиравшийся в политических течениях, четко подметил тогда, наблюдая за происходящими в России событиями: «В современном еврействе есть три тенденции: консерватизм, сионизм и большевизм». Сионизм и большевизм тесно переплелись между собой. В начале XX века в России шел процесс возникновения еврейской буржуазии, которая оказывала сильное влияние на банковское дело. Ее магнаты контролировали Русско-Азиатский, Русско-Английский, Русско-Французский, Азово-Донской, Сибирский и Варшавский банки. Они держали в руках десятки издательств, контролировали значительную часть прессы. Известно, что молодая еврейская буржуазия подкармливала различные сионистские организации, в том числе и сионистов-большевиков. Значительную помощь оказывали и зарубежные сионисты, с которыми потом, после переворота, пришлось рассчитываться русским золотом.