Он при этом блефовал: у него не было необходимых для ведения такой войны ресурсов. И получить их он мог только у России, готовой поставлять их в обмен на немецкие технологии, специализированное оборудование и образцы новейшего вооружения. О том, что договоренность со Сталиным была достигнута, свидетельствует любопытное совпадение. 27 октября 1939 года Гитлер приказал своим генералам быть готовыми начать боевые действия на Западе 12 ноября. И в этот же самый день, 27 октября, в Берлин прибыла экономическая миссия И. Тевосяна, состоявшая из специалистов оборонных наркоматов. После осмотра немецких заводов, верфей и новых образцов боевой техники между СССР и Германией 11 февраля 1940-го и 10 января 1941 года были заключены два новых соглашения, по которым Советский Союз, кроме всего прочего, получил чертежи и образцы новейших немецких боевых самолетов, артиллерийских орудий, танков, тягачей и даже целый тяжелый крейсер «Лютцов»!

Недаром тогда ходили слухи, будто Риббентроп, устраивавший встречу двух лидеров, от советской стороны был награжден орденом Ленина!

Гитлер не начал войну на Западе 12 ноября 1939 года, он перенес эту дату сначала на январь 1940-го, а потом и вообще отложил на неопределенный срок. Зато весной он преподал жестокий урок западным демократиям, мечтавшим со стороны наблюдать, как будут взаимоистребляться стравленные ими русские и немцы. Захватив за десять недель 1940 года четыре нейтральные страны, разгромив Францию и изгнав с континента английскую армию, он продемонстрировал миру настоящий блицкриг. «Какие победы! Какой успех!» — восклицал Геббельс. И действительно, вся Европа лежала у ног Гитлера, и только англичане глухо ворчали на своем острове, грозясь сражаться до последнего.

Объективно говоря, надежд на спасение у них не было. Вернее, была всего одна: как говорил еще до нападения на Польшу сам Черчилль, воевать против Гитлера без России нельзя! Но Россия-то как раз не хотела воевать на стороне Англии и отвергала все британские предложения составить объединенный фронт против рейха. Тем более удивительна твердость, с которой правительство Черчилля отвергало все призывы Гитлера к примирению. Оно не стало сговорчивее ни после разгрома Франции и бегства английских войск из Дюнкерка, ни перед угрозой германского вторжения, ни перед перспективой разрушения Лондона и других городов воздушными армадами Геринга.

Черчилль как будто заранее знал, что рано или поздно Гитлер преодолеет свой страх перед войной на два фронта и нападет на Россию даже в том случае, если ему не удастся заключить мир с Британией! И он терпеливо ждал, когда это произойдет.

Гитлер готовился к войне с Россией с самого начала своей политической карьеры. Но если весной 1939 года он считал, что напасть на СССР можно только после разгрома Польши, Франции и Англии, то летом 1940 года его взгляды резко изменились. Его вдруг осенило: Англия потому отвергает его обращение о мире, что надеется на Россию! Сгоряча он даже велел готовить план нападения на Россию осенью 1940 года, но генералы уговорили его перенести этот срок на весну 1941-го. Мысль устроить России блицкриг, не примирившись с Англией, завладела им всецело. 19 сентября 1940 года он отменил вторжение в Англию, 12 ноября приказал подготовить план нападения на СССР, 18 декабря одобрил его, дал название «Барбаросса» и назначил срок нападения — 15 мая 1941 года. 27 марта 1941 года отодвинул дату нападения на четыре недели, а 30 апреля назначил окончательный срок — 22 июня 1941 года!

Все это стало известно только сейчас, когда опубликованы многие документы и воспоминания. Но откуда все это мог 60 лет назад знать Черчилль? И не только знать, но и строить внешнюю политику своей страны в самых критических за всю историю ее существования условиях?

Значит, был рядом с Гитлером какой-то пользующийся его полным доверием человек, который не только знал его сокровенные мысли и намерения, не только мог влиять на его мнение и решения своим мнением и советом, но и информировать обо всем этом англичан!

Сегодня, не рискуя сильно ошибиться, мы можем назвать имя этого человека — Рудольф Гесс!

Многие годы он был личным секретарем Гитлера: отбывая с ним тюремное заключение, писал под его диктовку «Майн Кампф». С 1933 года заместитель фюрера по партии, рейхсминистр, председатель «Объединенного штаба связи», осуществлявшего общее руководство разведывательными аппаратами различных ведомств фашистской Германии. С 1933 года член «Тайного правительственного совета». С 1939 года член «Совета имперской обороны».

Похоже, именно Гесс, известный в партии своими проанглийскими симпатиями, и вел Гитлера к роковому решению 1940 года. Гесс знал о Гитлере все: мысли, привычки, идеи, решения, распоряжения. И когда увидел, что нападение на Россию — вопрос решенный и обратного пути нет, он 11 мая 1941 года, за месяц до начала войны, улетел в Англию. Ближайшее окружение Гитлера поспешило распространить версию, будто он полетел туда по поручению Гитлера с целью заключить мир и склонить Англию к совместной борьбе против СССР. Если бы это было так, Гесс должен был бы вернуться, но он не вернулся. И это дает основание считать, что он был не посланником Гитлера, а английским агентом, скрывшимся из страны после выполнения ответственного задания.

Что бы ни толкнуло Гитлера к нападению на СССР, какие бы правдоподобные доводы в пользу этого решения ни нашептывал ему на ухо коварный англофил Гесс, этот роковой шаг труднообъясним. Недаром после войны Сталин время от времени задумчиво произносил:

— Какой дурак этот Гитлер! С его техникой и нашей армией мы с ним владели бы всем миром…

Известно, что с приходом к власти в СССР Хрущева началась критика Сталина. Я тогда был студентом Московского высшего технического училища имени Баумана и, как многие, свято верил тому, что писалось в газетах. Если уж в «Правде» утверждалось, что Сталин плохой, значит действительно он был плохим человеком. Тогдашняя пропагандистская машина работала во всю мощь. Старшее поколение знало, что обвинения Сталина в тех или иных грехах не соответствуют действительности, но помалкивало, боясь потерять свои партбилеты. А мы, тогда еще молодые, воспринимали критику Сталина как должное.

Но я был удивлен тем, что при Хрущеве было отменено празднование дня Победы 9 мая. Он стал рабочим днем. Говорить о победе — значит нельзя не говорить о Сталине, с чьим именем была связана эта победа. Первые лица государства в своих выступлениях по случаю того или иного праздника старались не упоминать имя Сталина. Его старались вычеркнуть из истории. И новое поколение, родившееся и выросшее в послевоенные годы, имеет о Сталине искаженное представление.

При Брежневе критика Сталина приутихла, но оценка Сталина как узурпатора, отошедшего от ленинских принципов партийного руководства, оставалась прежней. В 1982 году отмечалось 25-летие со дня запуска первого искусственного спутника земли. Издательством «Знание» мне, как специалисту в области космонавтики, было поручено написать брошюру, посвященную этой теме. Мое ознакомление с архивами показало, что Сталин особое внимание уделял не только развитию атомного оружия, но и развитию ракетной техники как средству его доставки.