Он вдруг заправил мне волосы за ухо. Ласково и аккуратно. Я замерла. Надо было сказать ему, чтобы не смел касаться меня, но я не смогла. Просто стояла и смотрела на Даню, чувствуя, что в груди что-то переворачивается. И снова в душе появилась щемящая нежность. И предгрозовое небо в его глазах. И желание дотронуться до его губ. И тоска – глубокая, затаенная, но все еще сильная. Тоска по тому, чего никогда не было.

– Время вышло, Даша, – со вздохом сказал Даня. – Я могу продолжить или?..

– Ну, продолжи, – хрипло сказала я.

– Не считай меня уродом. Сам не знаю, что на меня находит, когда я вижу тебя рядом с этим типом. Я не специально, правда.

Мне почему-то захотелось рассмеяться, но я сдержалась.

– Это все, что ты хотел сказать?

– Нет. Еще кое-что. Я не спорил на тебя. Никогда, – вдруг сказал Даня, и эти слова были для меня неожиданными. – В тот раз ты решила, будто я настолько отмороженный, что поступил так низко и тупо. А я был настолько зол, что даже не мог сказать тебе: это не так! На самом деле спорил Серый. Когда я узнал об этом, то избил его и заставил перевестись в другую школу. Чтобы не трогал тебя.

– Что? – недоверчиво переспросила я.

Сергей в то утро после выпускного говорил мне совсем другое.

– Думаешь, вру?

– А зачем ты выложил видео, где мы целовались? – выкрикнула я. – Специально же снял, как доказательство!

– Я снял это, потому что мне хотелось иметь такое видео. Ты и я. Хотел и снял, – отрезал Матвеев. – А выложил его Петров, за что потом огреб. Залез ко мне в телефон и выложил. Откуда знаешь?

– Сергей показал, – созналась я.

– Вот оно что… А Сергей не показал мои комментарии, где я матом Петрова слал? – ухмыльнулся Даня.

– Я не видела их, – почему-то покраснела я, не понимая, что вообще происходит между нами. И почему мы вспоминаем выпускной три года спустя?! – Зачем ты говоришь это все? – спросила я прямо.

– Не знаю, Дашка, не знаю. – Даня на миг прикрыл ладонями лицо. – Говорю же, перестаю из-за тебя мыслить логически. Просто решил сказать, что я не такой, каким кажусь тебе. Не хочу быть в твоих глазах животным. Самоутверждаться за счет тебя? – усмехнулся он. – Как ты могла обо мне так подумать? Неужели я настолько отвратно себя веду?

Я не знала, что сказать ему. А он снова заправил мне волосы – за второе ухо.

– С кудрями лучше, – зачем-то сказал Даня. – Не распрямляй их.

Какой-то частичке меня снова захотелось нагрубить ему и сказать, что я сама лучше знаю, что мне делать с волосами. Однако я просто тихо произнесла:

– Спасибо.

– Но в одном ты была права, – прошептал Даня. – Мне неприятно видеть тебя с другими. Сколько бы времени ни прошло.

А потом вдруг случилось странное. Даня шагнул ко мне и обнял за плечи – крепко, но вместе с тем аккуратно, будто боясь сделать мне больно. Нужно было вырваться из кольца его рук, нужно было накричать на него, но я не стала делать этого – не было ни сил, ни желания. И я, поддавшись странному порыву, обняла Даню, прижалась щекой к груди и слушала, как быстро стучит его сердце.

Мое сердце стучало так же. Казалось, наши сердца поймали единый ритм. А меня снова захлестнула эта волна воспоминаний, обрывков нежности, ощущения чего-то безумно родного и любимого, потерянного, но с трудом найденного. Моего. Моей Вселенной. Я обнимала Даню, а он не отпускал меня. Я чувствовала его дыхание на своей макушке и сама вдыхала аромат его одеколона. Крепко. Надежно. Защищенно. Вот что я чувствовала, находясь в объятиях этого человека. Вот чего мне так не хватало в общении с парнями, и вот что меня отталкивало от них.

Не знаю, сколько мы так стояли – пять секунд, двадцать или минуту. Мир вокруг нас взрывался, танцевали звезды, горели вселенные, а время сверкало на осколках наших изломанных чувств. Я ощущала тепло его тела с тем же восторгом, что и тогда, на балконе, где мы целовались. Я и сейчас хотела поцеловать его – хотела безумно, неистово, но меня останавливала мысль о том, что я целовалась с другим какие-то жалкие двадцать минут назад. Я до сих пор помнила вкус губ Влада, но обнимала Даню, боясь своих желаний. И чтобы окончательно им не поддаться, я отстранилась от Матвеева – он с сожалением меня отпустил.

– Зачем? – только и спросила я, глядя в его лицо. Красивое лицо, с правильными чертами, бровями вразлет, упрямым подбородком. Мужественное.

– Потому что хочу, – усмехнулся он. – Эгоист, да? Наверное. Но… Даш, я не хотел тебе сделать больно. Прости, если делал.

– Делал, – вырвалось у меня.

– Возможно, я и правда идиот. Прости, – повторил Матвеев. – Возможно, я не понимал, что делаю.

Он с сожалением шагнул к своей двери. Я молча смотрела, как он открывает ее, переходит порог, тянет за собой ручку, а потом вдруг он останавливается и говорит, глядя на меня со странной искрящейся теплотой в глазах:

– И да, я запал на тебя. Давно.

В этих словах было столько хрупкой искренности, что лед, сковавший наполовину мое сердце, треснул.

– Что?.. – ошарашенно спросила я.

Даня улыбнулся. Дверь закрылась. А я все так же стояла на лестничной площадке, глядя на дверь его квартиры и не понимая, что с нами происходит. Запал? Что? Матвеев, он с ума сошел? Снова шуточки? Или?.. Я тряхнула волосами. Это не может быть правдой. Наверняка он глумился – в очередной раз. Я решительно открыла дверь в собственную квартиру и спустя десять минут уже стояла под прохладным душем, думая о том, что произошло. Я до сих пор вспоминала его глаза. И почему раньше я видела в них только холод? Откуда столько тепла?

Тело горело, будто я долгое время провела на солнце, и я надеялась охладить его. Вода стекала по моему телу к ногам, и я поймала себя на мысли: хочу, чтобы меня касались не упругие струи, а его руки. Данины. И когда я осознала эту мысль, тут же стала хлопать себя по щекам. А потом я поняла, что горело не тело, а душа, заключенная в нем. От взглядов Дани, от его слов, от крепких объятий. Может быть, я действительно ему нравлюсь?

Уже лежа в постели, на которую из окна падал лунный свет, я подумала, что сглупила. Нужно было не дать Матвееву уйти, а серьезно с ним поговорить. Но раз уж не удалось сделать этого, то нужно ему написать. Однако решиться на это было непросто. Несколько раз я печатала сообщения в мессенджере, но не отправляла их, а стирала.

А потом мне написал Влад. «Спокойной ночи, Дарья. Надеюсь, твои сны будут яркими». И я, уткнувшись лбом в подушку, подумала вдруг, что поступаю некрасиво. Хожу на свидания с Владом, а думаю о Дане. Веду себя, как идиотка. «Спокойной ночи!» – нейтрально ответила я Владу.

«Этот поцелуй был потрясающим. Твои губы – просто нечто», – прилетело от него новое сообщение. А затем сразу еще одно: «Снова банальность. Кажется, из-за тебя я теряю дар красноречия, которым и так одарен довольно слабо. Но я был рад, что мы провели этот день вместе. Спасибо, что показала город. И показала себя». – «Спасибо за поездку, это было чудесно», – искренне ответила я. «Уже хочу новой встречи? Когда?» – спросил Влад. Кажется, он явно был не прочь снова сходить на свидание. А я? Хотела ли я этого, я даже не знала. Влад был отличным парнем и умел держаться как настоящий джентльмен, хотя, конечно, я прекрасно понимала, кто он и кто я. Но из-за Клоуна в голове все перемешалось.