Зазвенел звонок на перемену. Эмма аккуратно сложила пояс: придется взять его с собой домой и заканчивать в выходные. Поэтому она пересыпала в карман пригоршню черных бусин, а в отдельный пакетик – небольшой запас крючков. Пятница, наконец-то пятница! Можно будет всласть выспаться в маленькой уютной комнатке над книжной лавкой, а потом не спеша пить с тетей Джулией какао…

Чарли тоже радовался наступлению долгожданной пятницы. Он горел нетерпением поскорее повидаться с расколдованным Рики Сверком. И не он один: всем, кто принимал участие в этой рискованной эпопее, хотелось наконец посмотреть, как выглядит бывший невидимка. Даже Танкред с Лизандром заявили, что присоединятся к компании и перспектива столкнуться с пауками и летучими мышами их не пугает.

– Бутафорским пауком вас больше никто пугать не будет, а настоящий, он же старая мерзкая летучая мышь, наверняка уже обретается где-нибудь над Трансильванией*[4], – жизнерадостно заявил Габриэль, усаживаясь с друзьями в школьный автобус.

– Кабы знать наверняка… – с сомнением пробормотал Чарли.

Дома Чарли ждал приятный сюрприз: вернулась любимая бабушка Мейзи. Когда Чарли вошел в дом, она как раз сидела за чаем с дядей Патоном. После пылких объятий и даже слез (Мейзи нередко на радостях пускала слезу) она поставила перед внуком тарелку своей фирменной жареной картошки с рыбой и объявила:

– У меня есть интересные новости!

– Слушай внимательно, Чарли, – серьезно заметил дядя Патон. – Это многое объясняет.

– Ладно. Я весь внимание. – Чарли даже вилку отложил.

Мейзи придвинулась к нему поближе:

– Итак, Чарли, как тебе известно, я ездила навещать свою сестру Дорис.

– Она поправилась?

– Спасибо, лапочка, ей гораздо лучше. Она намного старше меня и хорошо знает историю семьи. Ума не приложу, почему она так долго обо всем этом молчала, но…

Тут вернулась из магазина мама Чарли, и вновь пошли объятия и счастливые всхлипывания соскучившейся Мейзи. Чарли вздохнул.

– Терпение, друг мой. Сведения стоят того, чтобы подождать.

Эти слова дяди Патона заинтриговали изнывавшего Чарли еще больше.

Наконец все уселись за стол, перед мамой тоже появилась тарелка картошки с рыбой, и только тогда Мейзи, успокоившись, продолжила рассказ:

– Так на чем я остановилась?

– Что бабушка Дорис долго о чем-то молчала! – нетерпеливо подсказал Чарли.

– Ах да. И вот, представь себе, уже чуть ли не на смертном одре она вдруг шепчет мне: «Мейзи, когда я умру, сразу же забери из секретера мои бумаги. Не допусти, чтобы они сожгли документы!» А сама еле губами шевелит, бедняжка. Я, конечно, успокоила ее – мол, непременно заберу и сохраню. А она мне на это: дескать, нет, лучше возьми-ка их из секретера прямо сейчас и разбери при мне, так оно надежнее будет. Ну что ты будешь делать! Не спорить же с человеком. Отпираю я секретер, а там просто склад. Дорис, наверно, годами складывала туда каждую бумажку – и театральные программки, и квитанции, и письма. Все вперемешку. Словом, я разложила все это на ковре подле постели, ну, думаю, тут дела дня на три. Но Дорис сразу показала мне самый важный документ – свиток в таком особом старинном мешочке. Наше фамильное древо! Угадай, что в нем написано, Чарли?

– Понятия не имею, – честно сказал мальчик.

– Прежде всего, весь род происходит от какого-то человека с совершенно непроизносимым именем. Я показала древо Дорис, а она в ответ: «Ах, этот. Он точно был чародеем. Валлийским чародеем, поэтому и имя такое».

– Валлийский чародей? – Чарли подпрыгнул на стуле. – Именно так?

– Именно так, – сияя, подтвердила Мейзи. – Так что мы, Джонсы, тоже фамилия не из последних и кое-чего стоим. Может, еще и побольше, чем Юбимы. Так-то!

Мама задумчиво помешивала сахар в чае.

– Получается, что у Чарли магическая наследственность с двух сторон. Особые способности, магия, или как это правильно назвать… Не важно.

– Да! – торжествующе грохнул кулаком по столу дядя Патон. – Вот видишь, Чарли, волшебная палочка твоя, и на вполне законных основаниях. Поэтому-то она и слушается только тебя. Тот коварный старый колдун наверняка увел ее у твоего предка. Я уже сверил даты. Скорпио тогда был моложе и вполне мог ходить у вашего прародителя в учениках. Может, он украл палочку, когда его учитель скончался.

– А, тогда понятно, почему на этот раз Скорпио уже не пытался меня провести, – сообразил Чарли. – Он убедился, что волшебная палочка моя по праву. Разузнал, наверно, что я потомок того чародея.

– Возможно, его тревожило, как ты поступишь с палочкой, – добавил дядя.

Чарли задумчиво подергал себя за торчащий вихор.

– Да-а-а, ничего себе… – озадаченно пробормотал он. – Магическая наследственность с двух сторон, а? – Мальчик никак не мог разобраться в своих чувствах. Пока что ощущалось только ошеломление. – Слушайте, а бабушка Бон обо всем этом знает?

– Скорее всего могла догадаться. К тому же не забывай, что Юстасия – ясновидящая, возможно, она учуяла первой.

Чарли уставился в тарелку.

– Можно, мы потом все это обсудим? – взмолился он. – Мне надо подумать… привыкнуть.

– Конечно-конечно, лапочка, – закудахтала Мейзи. – Бедный ребенок, такие новости, такое потрясение! Я дам тебе свиток, посмотришь на наше фамильное древо. Как-никак, ты последний в роду Джонсов.

У себя в комнате Чарли долго разглядывал свиток пергамента, шевеля губами, перечитывал незнакомые имена, водил пальцем по ветвям дерева, прослеживая родственные узы, и гадал, кто еще из его предков по маминой, линии был наделен необычными способностями. И пользовался ли кто волшебной палочкой, а если да, то для чего? Чарли никак не удавалось прийти в себя: неделя и так выдалась напряженная, а тут еще это! Наконец мальчик откинулся на подушку и закрыл глаза. В голове вихрем крутились даты и имена, лазурный питон и мальчик-невидимка, африканские призраки и летучие мыши…

Поутру в субботу мисс Джулия Инглдью уже собиралась отпереть дверь книжной лавки и приступить к торговле, как вдруг взгляд ее упал на прелестный пояс, расшитый гранеными черными бусинами. Пояс заманчиво переливался в лучах утреннего солнца; Эмма вчера оставила его на столе.

Мисс Инглдью вообще-то не отличалась особым тщеславием, но талия у нее была исключительно тонкая, и этим обстоятельством она, понятное дело, гордилась. Повертев в руках пояс и полюбовавшись, как играет свет на черных бусинах, мисс Инглдью не устояла и решила его примерить. Конечно, пояс сшит на ребенка, но он ведь и на ней сойдется. Интересно, каков он будет на ней?