Она тихо застонала, и тотчас губы его приникли к ее губам. Ей хотелось остаться холодной, делать вид, что она не испытывает ничего, кроме отвращения. Она не разжимала рта, не поднимала рук. Но, когда ей в конце концов удалось освободить рот, он стал осыпать поцелуями ее лицо и шею.

Она вонзила ногти себе в ладони, лишь бы удержаться и не обнять его. Но он прижимал ее к себе, и она чувствовала, как напрягся каждый мускул его тела. И она понимала, что больше не может совладать с любовным пылом, охватившем ее.

Он держал ее за подбородок и снова приник устами к ее устам, а палец его нежно ласкал уголки ее губ. Когда его вторая рука легла на ее грудь, она не смогла сдержать вздоха, и язык его тут же проник в ее рот.

И тут она поняла, что сопротивляться более не в силах. Она обвила его руками за шею и стала осыпать поцелуями. В порыве страсти она забыла обо всем, помнила лишь одно: это Себастьян, и он хочет ее, а она хочет его. Все остальное неважно.

Поцелуй длился бесконечно. Рот его был то нежен, то требователен, он словно учил ее, показывал, что объятия могут быть так же прекрасны, как совокупление. Ее нежная кожа была исколота его щетиной, но ей было все равно. От него пахло бренди и фруктами, и от этого восхитительного аромата у нее кружилась голова.

Когда рука его скользнула в вырез ее платья и коснулась ее груди, она не могла унять дрожь, и жалела лишь о том, что на них обоих столько ненужных одежд. Пальцы его нежно играли с ее сосками, и она стонала от наслаждения.

– Ангел мой, – шепнул он. – Ты моя, моя!

– Да, – шепнула она в ответ, целуя его в щеку, в подбородок, в шею.

– Сейчас не время и не место. Но в Лондоне ты придешь ко мне. – Он не спрашивал, а приказывал, и слова его вернули ее к действительности.

– Ты велел мне к тебе не приближаться. – Ей не удалось скрыть обиду.

– Я был глуп. – Он наклонился и приник к ее груди ртом.

– Я… я не могу быть твоей любовницей, – сказала она, собравшись с силами.

Он поднял голову, но рука его продолжала ласкать ее. Его многозначительный взгляд терзал ей сердце.

– Приди ко мне в Лондоне. Больше я ни о чем не прошу.

В Лондоне его ждет невеста, подумала Корделия.

– Я…

Она умолкла, услышав, как распахнулась дверь. Она густо покраснела и, оттолкнув его, принялась оправлять платье, не смея поднять глаза и посмотреть, кто вошел.

Ей достаточно было взглянуть на напряженное лицо Себастьяна. Наконец она обернулась и увидела в дверях разъяренную Гонорину.

– Я жду тебя наверху, Корделия, – заявила та тоном, не терпящим возражений.

– Я понимаю, что это выглядит ужасно, но прошу…

– Наверху. И немедленно, пока не вернулся твой отец.

Этих слов было достаточно, и Корделия, бросив на Себастьяна быстрый взгляд, кинулась прочь из комнаты.

Себастьян с болью смотрел ей вслед. Его не беспокоило ни то, что миссис Бердсли застала их, ни то, что их объяснение было прервано. С этим можно было разобраться и позже.

Он думал лишь о том, что получил ответ на вопрос, мучивший его с самого Йорка. Полной уверенности у него не было, но все же…

Миссис Бердсли плотно прикрыла дверь.

– Слава Богу, что Освальд все еще в саду, иначе он растерзал бы вас на месте.

Себастьян пытался успокоить свою возбужденную плоть. Понятно, почему Освальд задержался… Жаль, что у него самого не было времени привести себя в порядок.

– Настало время нам с вами поговорить начистоту, лорд Веверли, – продолжала она.

– Прежде чем вы начнете читать мне нотацию, хочу уведомить вас, что намерен жениться на Корделии.

Он сделал паузу, давая миссис Бердсли время осознать его слова, и с усмешкой смотрел на ее изумленное лицо.

– Жениться? – переспросила она, поднеся руку к горлу.

– Да. Думаю, вы уже заметили, что мы неравнодушны друг к другу.

– Но… но она ни словом не обмолвилась о вашем предложении.

– Она не знает, точнее, не верит, что я намерен на ней жениться. И вам не следует обсуждать с ней это до тех пор, по крайней мере, пока я не расторгну помолвку.

– Если таким образом вы намереваетесь выиграть время и соблазнить ее…

– Нет. – Он сдержался и не стал говорить, что ему не надо было прибегать ни к каким уловкам, чтобы соблазнить Корделию. – Но, пока я не уладил свои дела, я не буду вновь просить ее быть моей женой.

– Вновь?

Миссис Бердсли не упустила из виду его случайную оговорку. Он едва сдержал стон, а потом решил, что, возможно, будет лучше ничего от нее не скрывать. Такая союзница, как миссис Бердсли, принесет только пользу.

– Вы спрашивали меня, что произошло той ночью в Йорке, – со вздохом сказал он. – Так вот я сделал Корделии предложение, и она отказала мне.

Миссис Бердсли в изумлении сжала руками виски, подошла к камину.

– Не верю. – Она покачала головой. – Она что, с ума сошла?

Он пытался найти какое-то объяснение, не раскрывая до конца, что именно произошло между ними.

– Боюсь, я делал предложение довольно неуклюже. Она решила, что я просто жалею ее, жалею из-за отца. Помните, он ушел тогда, не сказав ни слова, и она подумала, что он снова напьется.

Миссис Бердсли обернулась к нему, глаза ее потемнели при упоминании о пагубной привычке преподобного Шалстоуна.

– Освальду просто надо было кое-что обдумать.

– Да, но тогда мы об этом не знали. Вы ведь сами решили, что он решил залить неудачу вином, не так ли? – Он продолжал, не дожидаясь ее ответа: – Да и неважно было, куда именно он пошел. Корделия боялась, что он снова запьет. Будущее представлялось ей в самом мрачном виде, а я… воспользовался моментом и сделал ей предложение.

Миссис Бердсли посмотрела на него с недове-рием.

– Про ту ночь я знаю больше, нежели вы предполагаете, ваша светлость. Достаточно того, что Корделия обмолвилась о том, что испачкала простыни, и решила сама их застирать. Вам об этом ничего не известно?

Миссис Бердсли явно придавала испачканным простыням большое значение. Себастьян ответил сдержанно:

– Если вам угодно обвинять меня, миссис Бердсли, что ж – пожалуйста. В противном случае прошу вас воздержаться от обсуждений того, что вас не касается.

Она встретилась с ним взглядом. Возможно, она обо всем догадалась, но его это не беспокоило. Та ночь с Корделией – будь его воля, он повторил бы все снова, за исключением лишь заключительного разговора.

Помолчав, она кивнула.

– Продолжайте. Что именно она сказала, отказывая вам?