Так родилась дружба, которая облегчила обоим годы тяжких испытаний. Грег предложил Рону участвовать в еженедельной службе в часовне, располагавшейся за пределами блока F и посещавшейся, как выяснилось, многими смертниками. Их собирали вместе и в кандалах и наручниках препровождали в маленькую комнату, где они могли молиться под руководством праведного капеллана по имени Чарлз Стори. Рон и Грег редко пропускали богослужения и всегда сидели рядом.

Грег Уилхойт сидел в Макалестере уже девять месяцев. Он был рабочим, сознательным членом профсоюза, за которым, правда, числилось хранение марихуаны, но, однако, никаких насильственных преступлений.

В 1985 году Грег и его жена Кэти разъехались. У них были две маленькие дочки и куча проблем. Грег помог Кэти перебраться на другую квартиру и почти каждый день заезжал повидаться с девочками. Они надеялись, что брак удастся спасти, но пока им требовалось пожить врозь. Они активно продолжали вести интимную жизнь, оставались верны друг другу и исполнены веры.

1 июня, через три недели после того, как они разъехались, сосед Кэти по площадке встревожился тем, что за ее дверью беспрерывно плакали девочки. Он постучался и, не получив ответа, позвонил в полицию. Когда полицейские вошли, Кэти лежала на полу у подножия лестницы. Наверху, голодные и испуганные, кричали в своих колыбелях две малышки.

Кэти была изнасилована и задушена. Смерть наступила между часом ночи и шестью часами утра. Полиция допросила Грега, он сказал, что был дома, спал один и, таким образом, никто не может подтвердить его алиби. Он горячо отрицал какую бы то ни было причастность к смерти жены и возмущался тем, что его допрашивают.

Следствие нашло отпечаток пальца на кнопке звонка, который был вырван из стены и валялся на полу рядом с телом. Отпечаток не принадлежал ни Грегу, ни Кэти. Полиция обнаружила также лобковый волос и, что самое важное, нечто похожее на отпечаток зубов на груди Кэти. Эксперт криминалистической лаборатории подтвердил, что убийца во время изнасилования сильно укусил женщину за грудь.

Как муж, живущий отдельно, Грег вскоре стал главным подозреваемым, хотя найденные отпечатки пальцев ему и не принадлежали. Мелвин Хетт из криминалистической лаборатории штата в своем заключении написал, что лобковый волос, найденный на месте преступления, структурно несовместим с предоставленным Грегом образцом. Полиция захотела также исследовать прикус Грега на предмет сравнения его со следами укуса.

Грегу не нравилось, что его подозревают. Он был абсолютно невиновен, но не доверял полиции. С помощью родителей он собрал 25 тысяч долларов и обратился к адвокату.

Полицейским, в свою очередь, не понравилось, что он нанял адвоката. Они получили судебное предписание, обязывающее его предоставить след своих зубов, что он и сделал. В течение пяти месяцев о результатах не было ни слуху ни духу. Он растил дочек, работал полный рабочий день на заводе и уже полагал, что полицейское преследование отошло в прошлое, когда в один «прекрасный» январский день к нему пришли с ордером на арест по обвинению в убийстве первой степени, грозящему смертной казнью.

Его первый адвокат, хотя ему хорошо платили и он пользовался отличной репутацией, слишком явно склонялся к переговорам о досудебной сделке. Грег выгнал его за месяц до суда и совершил чудовищную ошибку, наняв Джорджа Бриггса, давно невостребованного старого адвоката, заканчивавшего свою долгую и яркую карьеру. Кроме двух с половиной тысяч долларов, за его услуги пришлось заплатить постоянными тревогами и раздражением.

Бриггс представлял старую школу сельских адвокатов: «У тебя свои свидетели, у меня – свои, мы выходим в суд и устраиваем там хорошую потасовку. Никаких совещаний суда с адвокатами сторон. Если возникают сомнения, положись на интуицию – и вперед, не заморачивая себе голову».

Бриггс к тому же был алкоголиком, пристрастившимся еще и к обезболивающим, которые начал принимать несколькими годами ранее после того, как получил тяжелую черепно-мозговую травму в мотоциклетной аварии. В хорошие дни от него несло спиртным, но он был в состоянии «делать вид». В плохие – храпел в зале суда, а в кабинете судьи его могло вырвать или случалось недержание. Его часто видели бродящим, едва держась на ногах, по коридорам суда. Грег и его родители забили тревогу, когда Бриггс за обедом высосал несколько бутылок пива.

Его пьянство и пристрастие к наркотикам были хорошо известны судье и гильдии адвокатов Оклахомы, но практически ничего не было сделано, чтобы остановить Бриггса, помочь ему – и таким образом защитить интересы его клиентов.

Семейство Грега нашло признанного эксперта по прикусам в Канзасе, но Бриггс то ли был слишком занят, то ли слишком страдал похмельем, чтобы с ним поговорить. Он не провел предварительных бесед со свидетелями и, насколько знал Грег, потратил не слишком много времени, чтобы подготовиться к суду.

Поэтому судебный процесс превратился в сплошной кошмар. Штат вызвал двух «экспертов» по прикусам, один из которых закончил стоматологический факультет менее чем за год до того. У Бриггса не было ничего, что бы он мог противопоставить их показаниям. Присяжные совещались два часа и признали Грега виновным. Бриггс не вызвал ни одного контрсвидетеля, и жюри, просовещавшись всего час, вынесло приговор: смертная казнь.

Через тридцать дней Грега снова привезли в суд, чтобы объявить ему окончательный вердикт: высшая мера.

* * *

Дверь своей камеры № 9 Грег занавесил газетой, чтобы никто не мог его видеть. Он убедил себя, что находится вовсе не в камере смертника, а просто в своем маленьком коконе, где-то в другом месте, пережидает время, читая запоем и глядя в экран маленького телевизора, который передали ему родные. Он не разговаривал ни с кем, кроме Бегунка, который в первом же разговоре спросил Грега, не хочет ли тот купить немного марихуаны. Грег хотел.

Поначалу Грег не осознал, что несколько счастливчиков смертников вышли из «загона» живыми. Изредка апелляции срабатывали. Когда за дело брались хорошие адвокаты, когда судьи просыпались от спячки, случалось чудо, но никто не рассказал об этом Грегу. Он не сомневался, что его казнят, и, честно говоря, хотел, чтобы это случилось поскорее.

В течение полугода он покидал свою камеру только для того, чтобы помыться в душе – быстро и в одиночестве. Однако постепенно познакомился с одним-двумя заключенными, и его пригласили в прогулочную группу, чтобы поразмяться и пообщаться часок на свежем воздухе. Но стоило ему разговориться, как отношение к нему моментально изменилось в худшую сторону. Грег был редкостью в «загоне»: он решительно поддерживал смертную казнь. «Совершил самое страшное преступление – плати самую высокую цену», – громко проповедовал он. Для тюрьмы это было неслыханно.

У него также появилась раздражающая привычка смотреть «Ночное шоу» Дэвида Леттермана на полную громкость. Сном в «загоне» дорожат, многие заключенные полдня проводили в мире грез. Когда спишь, обманываешь систему. Время сна – это твое личное время, оно не принадлежит штату.

Осужденные убийцы не задумываясь угрожают убить снова, и до Грега вскоре дошли слухи, что его «пометили». В каждом каземате для смертников есть по крайней мере один босс и несколько человек, желающих им стать. Существуют группировки, воюющие между собой за власть. Они грабят слабых, часто требуя платы за право «жить». Когда Грегу пришло «предписание» платить ренту, он рассмеялся и послал ответную записку: он и гроша ломаного никому не даст за право жить в этой крысиной норе.