Брисеида сделала несколько неуверенных шагов в сторону шатра. Лиз сунула подол платья, подняв его до бедер, в руки стражников и с пронзительным смехом обрызгивала их, погружая ноги в водоем. Она обрызгала свое лицо, затем, танцевальным движением, которое должно было помочь ей восстановить равновесие в воде, повернулась, чтобы проверить, как дела у Брисеиды. Заметив, что та все еще колеблется, она строго посмотрела на нее. У нас не получится, подумала Брисеида, ее руки вспотели, когда она сделала еще несколько шагов. Она была всего в трех метрах от входа в шатер, когда Лиз вскрикнула и потеряла равновесие, увлекая за собой двух стражников, вцепившихся в ее платье. Все мужчины, которые еще не остановились, чтобы понаблюдать за этой сценой, повернули головы, услышав, как они падают в воду.

Лиз и два стражника уже выходили из реки. Брисеида не могла больше ждать. Она переступила порог шатра. Архиепископ вышел, но он все еще находился в поле зрения, по другую сторону второго входа, ведущего на реку. Он стоял к ней спиной. Одетый в простую белую тогу и пурпурный шарф, он шел к кромке воды, за ним следовал его слуга. С колотящимся сердцем Брисеида осмотрела все вокруг. Здесь было несколько сундуков, стол, два стула, ширма, а на небольшом табурете рядом с ширмой – фарфоровая чашка, в которой лежало несколько цепочек, тяжелый крест из чистого золота и несколько колец.

– Монсеньор! – воскликнул слуга. – Вы забыли про кольцо!

Брисеида замерла, наблюдая, как архиепископ машинально посмотрел на свои пальцы и защитным жестом коснулся кольца, которое все еще было на его безымянном пальце.

– Нет, я никогда с ним не расстаюсь.

– Но вы собираетесь…

Архиепископ взглядом заставил своего слугу замолчать. Затем, словно движимый невидимой силой, он повернул обратно к шатру, и у него появилась возможность наблюдать за Брисеидой, которая все еще стояла у входа.

Под пристальным взглядом священника она сделала один шаг назад, затем два, затем три. Он подождал, пока заслонка шатра опустится перед ней, и попросил своего слугу поддержать его руку и помочь ему войти в реку. Брисеида почувствовала, как по ее спине побежал холодный пот. Вспомнились слова канцлера Ли: «Ты не враг. Ты просто паразит». Архиепископ даже не удосужился доложить о ней своим стражникам. Она и ее маленькие воровские замашки не представляли для него никакой опасности.

Капли прохладной воды вернули Брисеиду к действительности. Она с удивлением обнаружила, что один из двух стражников находится рядом с ней.

– Вы что-то ищете, демуазель? – спросил он раздраженно, обрызгивая ее еще немного, откинув с лица намокшие волосы.

Лиз шла позади, опираясь на второго стражника, который тоже был явно не в духе, замечая веселые взгляды окружающих рыцарей.

– Нет, спасибо, – ответила Брисеида, вернув себе самообладание. – Я перепутала шатры, на самом деле мне надо вот туда.

Она указала на красивый сине-золотой шатер на другой стороне тропинки, примечательный своим высоким остроконечным верхом.

– Не хотите записаться на турнир? – улыбнулся ее собеседник, немного повеселев.

Брисеида и не думала отвечать. До сих пор ей не удалось расшифровать ни один из текстов того времени. Каллиграфия библейских текстов была совершенно неразборчива для обывателя XXI века. На уличных указателях были только картинки; слишком мало людей умело читать, чтобы полагаться на письменность. Но на этот раз буквы на тенте сине-золотого шатра, вышитые на ткани, были хорошо различимы… Она хотела убедиться.

– Вы знаете, почему здесь написано «К моему единственному желанию»?

– Это девиз Ольхового короля, – ответил стражник, снимая сапоги, чтобы вытряхнуть их.

От его ног исходил отвратительный запах: смесь грибов, сыра и слизи.

– Ольхового короля?

– Его единственное желание – это его госпожа, которую он потерял, потому что слишком долго отсутствовал в стране. Красавица ждала много лет, но в конце концов она увяла и умерла. Когда он, наконец, вернулся, было уже поздно. Мрачного короля охватило отчаяние, и все зло, которое он сейчас творит, происходит от боли, что он потерял свое единственное желание.

– Но госпожа умерла, потому что лишилась мечты о его возвращении, так умерло и его желание, – поправил второй стражник, прибывший вместе с Лиз.

– Да, но я помню, что Мрачный король называл эту госпожу своим единственным желанием, – отрывисто ответил первый стражник, раздраженный тем, что в его словах усомнились.

– Почему на этой палатке написан девиз Ольхового короля?

– Это была идея лейтенанта Эбрара, чтобы напомнить рыцарям об их долге сражаться с чудовищем, чей камень может уничтожить Ольхового короля.

– Ты успела осмотреть кольцо? – торопливо спросила Лиз, тяжело волоча за собой пропитанные водой и грязью подъюбники.

Размягченный кончик ее атура жалко изогнулся, как плавник больной косатки.

– Чтобы снять кольцо, придется отрезать ему палец. К нему не подобраться, и архиепископ знает это: он увидел меня и ничего не сказал. Он просто смотрел на меня, пока я не ушла.

– Только не говори мне, что я устроила представление зря!

Остальные присоединились к ним, когда девушки подальше отошли от последних палаток.

– К моему единственному желанию – это еще и девиз Ольхового короля, – сказала им Брисеида, как только они оказались под укрытием кустов.

Она пересказала объяснения двух стражников и смотрела, как Энндал сидит на камне, его взор потерялся в причудливой темноте.

– Энндал, – спросила Лиз, – что не так?

– Энндал, ты правда ничего не знаешь об Ольховом короле? – уточнил Менг.

Рыцарь покачал головой, погрузившись в свои мысли.

– Но ты знаешь, что это значит? – настаивал Менг.

– Это значит, что мы должны пойти и поймать вуивра, получить его камень и найти замок Ольхового короля, – ответила вместо него Брисеида. – Не случайно мой отец написал этот девиз на своем письме.

– Что ты подразумеваешь под замком? – уточнила Лиз. – Уста адовы, на которых говорил Теобальд?

Брисеида вздохнула, подыскивая слова. Нужно дать им больше объяснений.

– Я говорю о гипотезе о переходе, созданном Элитой, чтобы попасть в Цитадель. Библиотека, центр Цитадели, имеет пять известных дверей, каждая из которых отмечена символом, представляющим одно из пяти чувств. Но ходят слухи, что существует шестая дверь, которая дает прямой доступ к истине, Великой тайне Цитадели. Никто никогда не находил ее. Мой отец написал на своем письме «К моему единому желанию», чтобы обозначить Ольхового короля и, согласно анаграммам, шестое чувство. До сих пор я не обращала внимания на идею о том, что сердце действует как шестое чувство. Я думаю, что камень вуивра позволит нам получить доступ к входу в замок Ольхового короля, который является не чем иным, как этой шестой дверью. Если мы войдем в библиотеку через нее, то сразу найдем Великую тайну Цитадели.