Представив, как Димон лежит голый на снегу, свернувшись как зародыш, Вера зябко повела плечами.

– О чем ты хочешь поговорить?

– О тебе и о твоем брате.

– Тебя прислал Соломон, – догадалась Вера.

– Да, он просил меня зайти к вам. Но я и сам собирался. Честное слово…

– Но последнее время ты был жутко занят, – закончила за него Вера.

– Точно, – смущенно улыбнулся Димон. – Ты не поверишь, но я вообще страшно занятой человек.

– Спасаешь альтеров?

– Не только. На мне еще масса организационных вопросов, касающихся жизни поселка. – То, что все эти вопросы имели самое непосредственное отношение к безопасности, Димон уточнять не стал. Зачем? Он ведь не о том собирался поговорить. – Так что на счет кофе?

– Я кофе не пью.

– Тогда?..

Вера протянула руку в сторону двери, и та сама беззвучно откатила в сторону.

– Заходи.

В дальнем конце магазина стоял маленький круглый столик и рядом с ним три легких стульчика на тонких металлических ножках. Для чего он был здесь поставлен, никто точно не знал. Иногда люди разбирали на нем покупки. Иногда дети садились с соком или мороженым. По средам в магазин заглядывал пожилой мужчина по имени Виктор Алексеевич, для которого привозили целую пачку бумажных газет и журналов. Виктор Алексеевич садился за столик со своей корреспонденцией, внимательно разбирал ее и бывал страшно недоволен, если чего-то вдруг не хватало.

– Так тебе кофе? – спросила Вера, усадив Димона за столик.

– Вообще-то, я бы перекусить не отказался, – счастливо улыбнулся Димон. – Лапша со свининой подойдет.

Вера вернулась в магазинный зал, взяла с полки упаковку лапши со свининой и сунула ее в микроволновку.

Марта деликатно удалилась за дальний прилавок и старательно делала там вид, что разбирает какую-то документацию. Какая бухгалтерия могла быть в магазине, в котором все бесплатно?

Пискнула микроволновка. Вера достала из нее горячую коробку с лапшой, прихватила пару банок колы и вернулась к столику.

– Вот спасибочки! – обжигая пальцы, Димон принялся раздирать упаковку.

– Ты что, целый день не ел? – спросила Вера.

– Просто люблю лапшу. – Будто обидевшись на слова Веры, Димон отодвинул приоткрытую коробку в сторону. – А тебе что, лапши жалко?

Вера безразлично пожала плечами.

– Так о чем разговор? – спросила она, хотя уже примерно представляла, что хочет сказать ей Димон.

– Я слышал, у твоего брата скоро начнется инициация?

– Никакой инициации не будет, – резким рывком Вера откупорила банку колы и сделала глоток. – Андрейка останется человеком.

– А я, по-твоему, что, не человек? – Взгляд у Димона сделался похожим на пару зеркал – ничего не выражающий, а лишь отражающий то, что вокруг.

С запоздалым раскаянием Вера подумала о том, что ему, должно быть, нередко доводилось слышать, как людей противопоставляют альтерам. Если ты альтер – значит, не человек.

– Извини, я не то хотела сказать, – Вера отвела взгляд в сторону. – Я имела в виду, что Андрейка останется обычным человеком.

– Это ты за него решила?

– Он еще ребенок и не может принимать подобные решения.

– А другого случая у него уже не будет.

Димон снова взялся за коробку с лапшой. Раскрыл ее, снял крышку с находящейся внутри пластиковой упаковки, распечатал палочки и быстро провел одной по другой.

– Я сестра Андрейки, я за него отвечаю и имею право принять такое решение.

Димон подхватил палочками лапшу, отправил ее в рот и принялся жевать, молча глядя на Веру. Спокойно, без каких-либо эмоций. Но Вера под его взглядом почувствовала себя неудобно. Так бывает, когда кажется, будто что-то у тебя не на месте. Она быстро провела кончиками пальцев по воротнику блузки, затем коснулась верхней пуговицы.

– Что? – спросила она.

– Ничего, – едва заметно качнул головой Димон.

И снова принялся за лапшу.

А Вера молча сидела и растерянно наблюдала, как он ест.

Наконец Димон кинул палочки в опустевшую коробку, открыл банку колы и сделал пару глотков.

– Ты с гордостью заявляешь, что приняла ответственное, продуманное решение, хотя, на самом деле, понятия не имеешь, чего ты при этом лишаешь своего брата.

– Прости? – Вера непонимающе вскинула бровь.

– Ты представления не имеешь, что значит быть альтером.

– А, – Вера вскинула подбородок. – Ты имеешь в виду те трюки, что выделывал, когда мы уходили от ловчих?

Димон досадливо хмыкнул и покачал головой.

– Ты общалась с кем-то из альтеров?

– С Соломоном.

– Кроме Соломона.

Вера бросила взгляд в сторону прилавка, за которым сидела Марта.

– Марта с мужем меня познакомила.

– Просто познакомила и все?

– А что еще должно было случиться?

– Тебе не приходило в голову поговорить с альтерами?

– О чем?

– О том, как они живут. Как видят, как воспринимают мир вокруг себя.

– Я не понимаю, что ты хочешь сказать.

– Спроси любого, кто годами прятался от ловчих по подвалам и в стогах сена, пожалел ли он хоть на секунду, что родился альтером? Видишь ли, альтер – не просто кровосос, имеющий улучшенные физические показатели. Альтеры иначе воспринимают мир. Обычные люди пропускают все свои чувственные восприятия через фильтр рассудка. Когда ты чувствуешь запах, видишь цвет, слышишь звук, ты мысленно, совершенно неосознанно, даешь ему название. Так?

Немного подумав, Вера согласно кивнула.

– Причем, это даже не твое название, – продолжил Димон. – Это название, которое ты когда-то запомнила. Которому тебя научили. Тебе сказали, что этот цвет красный, – он указал палочкой на надпись большими красными иероглифами на коробке, в которой была лапша. – И ты этому свято веришь. Если бы тебе сказали, что это зеленый цвет, ты бы считала его зеленым.

– Это просто условность, – только произнеся эти слова, Вера почувствовала, что они звучат как оправдание.

– Вот именно! – тут же согласился с ней Димон. – Ты живешь в мире сплошных условностей!

Вера чувствовала, что Димон не прав, но не могла вот так, с ходу найти достаточно веские аргументы, чтобы возразить ему. Все, что приходило в голову, звучало как-то совсем уж по-детски. Но Димон ждал ответа. И нужно было что-то сказать.

– Как бы иначе мы могли осмыслить мир, если бы не давали названий тому, что видим и чувствуем? – спросила она.