К своему ужасу, я обнаруживаю, что мы с ним больше не друзья. Он удалил меня. Не далее как вчера между нами еще оставалась связь, но сейчас ее больше нет. Я не могу видеть его новости как прежде, знать, кого он добавил к себе или чье заслужил внимание. Страница чиста, и на ней осталась только его фотография и текст о том, что желающие могут попроситься к нему в друзья. Я боюсь, что он заблокирует меня целиком и полностью, и у него ведь есть возможность сделать это, если он захочет. И вместе с тем я продолжаю надеяться, когда понимаю, что он пока не поступил так, хотя, конечно, мог. Почему интересно? Надежда напоминает искру, поджигающую сухую солому. Ее огонь все сильнее разгорается в моей душе, убежденность растет. У него по-прежнему сохранились чувства ко мне. Скорее всего, сохранились. Вот почему он остался видимым для меня в социальных сетях, пусть и не в полном объеме. Пожалуй, просто его новая подруга ревнует.

Я ползаю по Фейсбуку в надежде выяснить какие-то новости о нем. Знаю его друзей и захожу на их профили. Не все они закрытые, и здесь можно найти много информации. Помимо прочего мне попадается фотография с ним и мероприятие, куда его зовут. Внезапно я замечаю, что один из его друзей принимает приглашение на сорокалетний юбилей, который будет отмечаться сегодня вечером в Нере, с ночевкой и всем прочим. Мое сердце начинает учащенно биться, и я кликаю на само событие и ищу среди гостей. Когда я вижу его имя и согласие прийти, у меня в животе возникает приятное ощущение. Я испытываю глубокое удовлетворение. Он думал, что сможет спрятать от меня свою жизнь? Сейчас я знаю его планы. Праздник явно состоится в каком-то загородном заведении, и восемьдесят человек уже изъявили желание присутствовать.

Никак не могу взять себя в руки, а между тем мне надо действовать. Наконец набираю его номер дрожащими пальцами. Мне необходимо услышать его голос. Мой собственный номер я сделала скрытым, ему неизвестно, что звоню я. Знай он это, наверняка не ответил бы и в результате ранил бы меня еще тяжелее. Когда-то, не так давно, он посылал мне сердечки, желтых зверюшек и цветы. А сейчас я должна прятаться, лишь бы он не узнал меня заранее.

– Алло, – внезапно раздается его голос. – Если это ты, кончай звонить, я же просил. Кончай преследовать меня.

Я молчу. Стоит мне услышать его голос, и со мной начинают происходить странные вещи. Это одновременно очень приятно и невероятно мучительно для меня. Я скучаю по нему так сильно, что чуть ли не трясусь, как в лихорадке, но в то же время глубоко и всей душой ненавижу его. Как он посмел разбить мое сердце? В моих фантазиях он страдает столь же сильно, как и я, если не хуже. Я вижу, как он лежит мертвый, весь в крови. Как молит меня о пощаде, но я бью его хлыстом, пока на теле у него не появляются глубокие раны. Такие же, как те, что он оставил на моем сердце.

– Алло, – говорит он снова, на этот раз раздраженно.

Я едва дышу. Тишина между нами содержит так много слов. Всю любовь, некогда соединявшую нас. Все мое разочарование. Я пытаюсь понять, как он смог стать таким холодным и бесчеловечным.

Он отключается.

Я таращусь на телефон, но быстро овладеваю собой. Мне надо привести себя в порядок.

Я переодеваюсь и крашусь перед праздником.

Три полицейских автомобиля тормозят перед серым двухэтажным зданием на Сириусгатан рядом с торговым центром «ИСА Кометен» на окраине Висбю. Здесь живет Агнес Мулин, неприметная ассистентка библиотеки, по работе имеющая отношение к фестивалю детективов и скульптурному проекту Хенрика Дальмана. В то, что она преступница, довольно долго водившая за нос полицию как Готланда, так и Стокгольма, по-прежнему верилось с трудом. Оказалось, что она также подрабатывала в театре Румы и занималась этим уже несколько лет. Отлично делала маски и парики для них. Полиция действовала быстро и проверила списки пассажиров судов, курсирующих между Готландом и Стокгольмом, а также самолетов и нашла имя Агнес Мулин. Она провела канун Янова дня в Тумбе, и в Фейсбуке они отыскали подругу, у которой Агнес жила. Удалось выяснить, что Агнес Мулин провела праздник одна, поскольку подруге пришлось работать. Они познакомились, когда обе получали библиотечное образование в Буросе, но уже после первого семестра Агнес ушла оттуда. Подруга тоже последовала ее примеру и выучилась на медсестру. Они встречались с промежутками в несколько лет.

Квартира Агнес Мулин находилась на втором этаже. Подъезд оказался открытым, и они поспешили вверх по лестнице. Там их встретил слабый запах жареной рыбы. В квартире этажом ниже играло радио. Кнутас позвонил в дверь. Шумный звонок, похоже, не использовали давно. Они ждали в напряжении. Никто не открыл. Кнутас позвонил снова. Может, Агнес Мулин находилась в квартире, но не хотела себя обнаруживать? Его мобильник просигналил. Несколько коллег одновременно с ними отправились в Альмедальскую библиотеку, но там Агнес Мулин тоже не оказалось: она была в отпуске.

Кнутас приподнял крышку над отверстием для почты и крикнул:

– Откройте, полиция!

Никакой реакции. Он крикнул снова, а потом сделал знак молодому коллеге. Дверь взломали, и полицейские вошли в квартиру. Светлая прихожая, уютная кухня с букетом цветов на столе, гостиная и спальня. Все дышало чистотой и порядком, никаких признаков того, что здесь жил убийца двух человек. Полицейские разошлись и обыскали комнаты. На одной стене в спальне висел огромный портрет. Фотография, сделанная у руин церкви Святого Клемента в Висбю. Обнимающаяся пара широко улыбалась в камеру. Кнутас сразу же узнал Агнес Мулин из библиотеки. Но кто был мужчина на снимке?

Сильный запах гниющих на берегу водорослей всегда витал над поселком Нер, где один из знакомых Стефана решил отметить сорокалетие. Обычно это было тихое место, известное своим маяком, где любители величественной природы могли найти все милое их сердцу. Туристы приезжали сюда побродить пешком, покататься верхом и походить на байдарке по реке Нерсон. Здесь на прибрежных лугах росли дикие орхидеи и хватало классических каменных стен. Желающим увидеть кусочек настоящего Готланда стоило направляться именно сюда.

Однако вечером этой среды в конце июня в планах отсутствовали такие традиционные развлечения для приезжих, как любование цветами и наблюдение за птицами. Зато наверху у поселкового дома собраний полным ходом шли приготовления к празднику. Там накрывали длинные столы и устанавливали и проверяли музыкальную аппаратуру. Первые гости ожидались около семи часов, а потом веселье должно было продолжаться чуть ли не до утра. Приехать обещали около сотни человек, так что обещала получиться просто незабываемая вечеринка.

Веселье закипело, как только начали прибывать участники мероприятия. Они обнимались, целовались и похлопывали друг друга по спинам. Именинник только успевал принимать подарки, а те, кто давно не виделся, смогли снова познать радость общения. Пиво и вино сразу полились рекой, и вскоре большинство гостей пребывали в легкой степени опьянения.

Юхан взял Эмму за руку, и они вместе пошли от того места, где припарковали машину, к старой постройке, откуда уже слышался шум праздника. Ее пальцы крепко сжали его руку, и Юхан улыбнулся ей. Няня заверила их, что все будет в порядке и что им не надо спешить домой на следующий день, поэтому они смогли позволить себе неслыханную роскошь более чем на сутки остаться вместе без детей. И это вдобавок получилось очень кстати, потому что Эмма уже начала ворчать по поводу того, что им редко удавалось отдыхать вдвоем в последнее время. Он испытал приятное волнение, представив себе, как они проснутся наедине, без детского крика и болтовни. Они решили остаться на ночь, тем более что в будни здесь хватало возможностей для размещения приезжих гостей. А праздник устроили в среду, поскольку именно в этот день родился юбиляр.