– Так значит, – начала она, – ты не переживаешь о… ну, ты знаешь.

Уолтер непонимающе на нее посмотрел.

– Я не «знаю». И не могу «знать» в условиях нехватки дополнительной информации. О чем ты говоришь? Что ты имеешь в виду?

– Я говорю о Дэвиде, – бросилась Дэниелс вперед очертя голову. – Что ты по этому поводу думаешь? Или, скорее, что ты чувствуешь?

Синтет выглядел так, словно вопросы его совершенно не задели. Другими словами, он выглядел в высшей степени Уолтером. Дэниелс почувствовала необъяснимое облегчение.

– Как тебе известно, – ответил Уолтер, – я не в состоянии чувствовать ничего в отношении моего так называемого «брата».

Дэниелс решила, что за этим должно было крыться что-то еще. Она лично видела, как Уолтер реагировал на своего двойника. Наверняка синтет ощущал не только равнодушную отстраненность.

– Значит, ничего? Ни раздумий о произошедшем, ни запоздалых мыслей?

Прежде чем ответить, Уолтер задумался.

– Если бы я испытывал какие-то чувства – которых не испытываю, – то это было бы чем-то вроде профессионального удовлетворения от того, что он исполнил свою задачу. Он хотел создать новый мир по своему вкусу – и сделал это. И в нем он и останется, – Уолтер помедлил. – Но мы тоже к этому стремимся, разве не так? К созданию нового мира на Оригаэ-Шесть? Честно говоря, я не откажусь от нового мира.

– Я тоже, – с готовностью согласилась Дэниелс, после чего продолжила: – Тебя не тревожит, что процесс создания «его» нового мира закончился уничтожением всего местного населения?

– Все, что я видел и испытал, все, что узнал от Дэвида, говорит о том, что цивилизация Инженеров не относилась к тем, с кем возможно мирное сосуществование. Да, в их искусстве и науке были красота и изящество, но также и гордыня. Я сомневаюсь, что они радостно встретили бы представителей разумной жизни – наверняка не потерпели бы никого, кроме самих себя.

Дэниелс отвела взгляд.

– Дэвид говорил мне что-то похожее, только он имел в виду людей.

– И в некоторых отношениях он был прав, – к ее удивлению ответил Уолтер. – Но в случае человечества подобная гордыня обычно ограничивается уровнем отдельных личностей. Я не считаю ее присущим всей человеческой расе качеством. В этом смысле вы отличаетесь от Инженеров. Пока что.

– Что ты имеешь в виду, говоря «пока что»? – нахмурилась Дэниелс.

– Успех и достижения могут породить тще-славие. Есть люди, которые считают, что их вид является вершиной эволюции.

– Существование Инженеров и их трудов положат конец подобным взглядам, – твердо ответила Дэниелс. Повернув голову к ближайшему иллюминатору, она указала на сверкающее небо снаружи. – Там могут быть и другие цивилизации, кроме Инженеров.

Уолтер тоже посмотрел наружу.

– Статистический анализ допускает такую возможность.

– Если мы на них наткнемся, я надеюсь, они окажутся отзывчивее Инженеров в том, что касается продолжения существования человечества. Будут больше похожи на нас.

– «Нас»? – Уолтер вопросительно поднял бровь.

Дэниелс улыбнулась в ответ.

– Я без возражений готова сосуществовать с обществом, состоящим исключительно из синтетов. Или других машин. Главное – разумность.

Несмотря на то, что Уолтер не выказал никаких эмоций, у Дэниелс возникло ощущение, что ответ его порадовал.

– Жаль, у тебя не получилось провести с Дэвидом больше времени, – сказал он. – Ты могла бы его изменить. Он тебя недооценивал.

Дэниелс бросила на него удивленный взгляд.

– Это в точности то, что он мне сказал.

– Тогда, полагаю, ты получила двойную похвалу, – Уолтер снова посмотрел в иллюминатор. – Интересно, на что будет похожа Оригаэ-Шесть?

Дэниелс, которую в его обществе полностью оставило напряжение, тоже посмотрела на звезды.

– Никто точно не знает ничего, за исключением одной вещи.

– Какой, Дэнни?

– Хуже там не будет, – ее голос был мрачен.

Дэниелс была одна в своей каюте и разогревала еду на личной кухне. Обычно после пробуждения члены экипажа ели в общей столовой, но, поскольку самой ценной вещью на корабле-колонии было уединение, нередко кто-то предпочитал питаться отдельно.

Обычно готовил Джейкоб, но…

Она взглянула на изображение команды, сделанное перед выходом с земной орбиты. Там были все, кто еще жил в ее памяти. Улыбки, жесты и выражения лиц, застывшие во времени. Орам и Карин, Теннесси и Фарис, Лопе и Халлет, все. Она с Джейкобом.

Воспоминания. Это все, что у нее осталось. Воспоминания – и все еще неопределенность впереди. Она понимала, что ей повезло. По крайней мере, у нее было будущее.

Но везучей Дэниелс себя не чувствовала.

От двери раздалась мелодия: снаружи кто-то был. Дэниелс приостановила приготовление еды и открыла дверь, за которой обнаружился Теннесси. Он выглядел импозантно и солидно.

– Добрый вечер. Хорошо выглядишь, радость моя.

– Что? – Дэниелс скорчила гримасу. – О, да, – ее голос звучал сухо. – Писаная красавица. Как раз занималась макияжем в ожидании, пока погладят вечернее платье. Заходи.

До места, где готовилась еда, было недалеко. В каютах на «Завете» расстояние до любой точки было небольшим. Для персональных нужд места более чем хватало, но без особых роскошеств. Экипаж, который большую часть пути проводил в гиперсне, едва ли нуждался в просторных помещениях.

– Что готовишь?

Дэниелс показала ему коробку, переднюю сторону которой занимали изображение яйца и несколько меньших по размеру картинок с дополнительными ингредиентами.

– «Омлет». Что-то, основанное на заменителе нерожденной домашней птицы, – она прищурилась на контейнер. – Вид не указан. Хочешь?

– Звучит изумительно. Конечно, хочу. На самом деле, подобное мне знакомо. На мою часть положи побольше сыра, если сможешь его добавить, не испортив свою порцию.

Дэниелс заколебалась.

– Что такое «сыр»?

Теннесси задумался, вспоминая.

– Свернувшийся продукт переработки жидкости, которую выделяют копытные жвачные животные для выкармливания молодняка. Прекрасно усваивается большинством людей, хотя и не всеми. Это зависит от наследственности и генетического кода. И в дополнение к съедобности, он еще и вкусный, – Теннесси указал на контейнер. – Думаю, для него внутри есть отдельный пакет.

Дэниелс кивнула.

– Что-нибудь выпить к омлету?

Теннесси закатил глаза.