– Напишут всякую х…, а потом разбирайся! – с облегчением выругался Лис.

Но кроме Кати, которую официально отрабатывал Михайлов, ему надо было пропустить сквозь фильтр и других девчонок, попавших в число фигуранток. Напустив на себя самый семейный вид гражданского человека и далекого от оперативной работы супруга, Лис позвал Ребенка на кухню и затеял чаепитие вприкуску с обычным, ни к чему не обязывающим разговором, который незаметно съехал на тему, интересующую уголовный розыск.

– Слушай, Катюша, – почти безразлично спросил он. – Я вот одного не пойму: что в этом «Аквариуме» делает столько молодых симпатичных девушек? Да и вообще, в какой кабак ни пойдешь, там целый день сидят девчонки! На какие деньги? Да и откуда столько времени? Они же работать должны, учиться?

– Сейчас так принято, – пожала узкими плечами Катя. – Ты думаешь, кофе с пирожным дорого стоит? А то и без пирожного…

– Ну, кто они такие? Вот сейчас многих мы проверяем в связи с убийствами водителей. Расскажи мне, чем дышат твои подружки? Вот Наталья «Коса» или Нина «Рыжая»?

– А они мне и не подружки, – зевнула Ребенок. – Подружки – Оксана да Илона. А этих я толком и не знаю. Сидят, пьют коктейли, смеются, танцуют с кем-то… Какое мне до них дело? Они с Олей Миледи больше общаются.

– А это кто такая?

– Хорошая девочка, в художественном училище учится, всегда деньги бедным даёт, помогает, кому надо. Ничего плохого про неё сказать не могу. Ну, личная жизнь, правда, не складывается: с одним мужем прожила несколько лет, с другим, ну, и без увлечений не обходится. Но это жизнь, сейчас время такое…

Лис сдержал улыбку. Он хорошо знал этот контингент.

– А на какие деньги такая филантропия? – спросил он.

– Ну, на какие? – Катя опять пожала плечами. – Ну, если она живёт с мужчиной, так мужчина её и обеспечивает. А если сама, то приходится крутиться. Многие работают, многие… ну, ты сам понимаешь.

– Ну, ладно, – сказал Лис. – Получается, у вас прямо клуб по интересам. А скажи-ка мне, плохие девочки там есть? Не художницы, не поэтессы, не помогальщицы бедным?

– Есть, – сказала Катя. – Есть откровенные проститутки, вот, Башмачок, например. У неё на подошве туфли цена написана. Она садится, ногу на ногу и показывает всем. Кому подходит – забирает её, увозит. А ещё одна есть, Цифра прозвище, так она вообще из банды Амазонок. Ты ж слышал про эту банду? Ах да, конечно!

Она вспомнила, что именно эта банда убила старого друга Лиса – Гусара вместе со всей семьей.

– Так вот, ей же ничего не сделали, – продолжала Катя. – Она как жила, так и живёт. Всё хочет с нами поближе сойтись, но я от них стараюсь держаться подальше. Вот мы с Илонкой и Оксанкой друг друга давно знаем, вот мы и дружим. Ну, с остальными иногда сядем за столик, поговорим, посмеёмся. А эта Цифра, она мне не нравится, глаза у неё, как у змеи, да и повадки… Она, конечно, старается от нас не отличаться, но не получается. Потому её и не принимают в компанию, а она обижается. Только кто её примет? Вот Оля Миледи, рассказывала: пришла она как-то в «Аквариум» одета, как всегда, ужасно – с рынка, правда, форс, как всегда, держит, а подошла ближе – у неё волосы то ли костром воняют, то ли пожаром…

Лис чуть не вскочил с места, но сохранил видимость безразличия.

– Пожаром? А где ж она пожар нашла и почему голову не помыла?

– Да наверняка мыла она голову, – сказала Катя. – Просто запах гари в волосах надолго остаётся. А про пожар она, конечно, не говорила. Сказала, ездила на шашлыки, а там столько дыма от сырых дров поднялось, что все и пропитались, как пожарники.

– Интересно, – сказал Лис. – Чего только на свете не бывает!

– Это ты у меня по работе все выпытывал? – подозрительно глянула Катя.

– Ну, что ты! Тогда пришлось бы писать протокол. Просто интересно, как живет молодежь…

На другой день, придя на работу, Лис поднял архивные материалы по банде «Амазонок», долго рассматривал фотографию Цифры, сравнивал с фотороботом. Да, черты Светы Калабашкиной проступали довольно отчётливо, конечно, если знать, зачем ты на этот фоторобот смотришь. Он собрал сотрудников и показал всем вначале фоторобот, а потом фотографии Калабашкиной.

– Похожа, – сказал Глушаков.

– Да здорово похожа, – подтвердил Гнедин.

– Это она и есть, – сказал Клёнов.

И Михайлов Веня кивнул, и Миров, и Солдатов.

– Она это, она, – в один голос сказали опера.

– А самое главное, – подвел итог Лис, – Почерк у них одинаковый. Старшие Калабашкины тоже убивали водителей, забирали вещи, а машины не трогали, хотя в них вся ценность! Да они целые семьи убивали за какую-то мелочь: за одеколон, за кусок колбасы из холодильника, за начатый кусок масла… Вот она и научилась!

– Так что делаем, Филипп Михайлович? – спросил Глушаков.

– Берём её, – сказал Лис. – Быстро создать группу и по месту жительства. Только, думаю я, дома она не живет. Но работаем, как обычно: обыск, засада… Размножьте её настоящую фотографию и раздайте всем вместо фоторобота. Можно официально объявить в местный розыск.

Как Лис и предполагал, на новой квартире Калабашкиной никого не было. Соседи сказали, что она съехала несколько дней назад, причём перед этим у неё несколько дней жил крепкий, коренастый, наголо бритый мужчина. Калабашкину объявили в розыск. В «Аквариуме» она не показывалась, в «Шатре» тоже, в других излюбленных местах её не видели. Создавалось впечатление, что она исчезла из города.

Лис, в свою очередь, неофициально ориентировал личный состав и на поиски бритоголового мужчины. Он сам составил его фоторобот и увеличил фотокарточку с личной паспортной карточки Серегина, правда, оснований для его розыска не было, так что опера проводили просто оперативно-поисковую работу. Если бы они задержали Седого, то через три часа его пришлось бы отпустить. Но это в теории и по закону, а жизнь, она, как известно, многограннее и шире любой теории и любых законов.

Розыскные фотографии Цифры, конечно же, попали и к бандитам. А бандитский розыск зачастую эффективнее полицейского, потому что ведут его не только сыщики, но все, не только в служебные часы, но постоянно, и не за выговор или благодарность, а за собственную жизнь. Бандитов боятся сильнее, чем полиции, и откровенничают с ними подробней, и рассказывают больше. К тому же, они умеют вскрывать все связи, даже самые скрытые, «брать на крючок» людей, обладающих информацией, и вешать на них личную ответственность, а это куда более эффективная мера, чем демонстрация розыскной фотографии неопределенному кругу лиц.

Как бы там ни было, но бандиты нашли Цифру первыми. Она, как всегда, сидела одна в «Чайке», попивая джин с тоником и ожидая Седого, который должен был подоспеть через полчаса-час. Вдруг на вытоптанную траву импровизированной стоянки заехал огромный черный «Туарег» с наглухо тонированными стеклами, из зловещего черного нутра выскочили два парня внушительного телосложения и с лицами, которые выдавали в них отнюдь не любителей изысканной кухни Ильи.