Наступило утро четверга. Настаивать на подъеме с рассветом Иван не пожелал – надо как следует выспаться, поскольку отдохнуть получится только сутки спустя, а то и позже. Без преувеличений можно сказать, что Францию ожидает самая масштабная полицейская акция средневековья – аресту подлежат несколько сотен братьев-рыцарей и сержантов Ордена, должны быть захвачены десятки замков и командорств, организовано следствие и содержание заключенных, соединение отдельных дел в единый процесс, тесное сотрудничество светских властей и инквизиции.

– Я несколько вульгаризирую, но тамплиеры попросту довыпендривались, – говорил Иван за завтраком. Служка Аньель принес господам горячую фасоль в соусе с бараньим рагу и вином из трапезной августинцев. – В умозрительные «силы зла», проникшие в Орден, о которых так любит разглагольствовать достопочтенный брат Герард, я не верю. Интриги, гордыня, жадность и откровенное хамство – вот что сгубило храмовников. Категории самые приземленные. Допустим, Филипп не обратил бы внимания на очевидные странности: приезд магистра Жака де Моле во Францию – а ведь основная штаб-квартира Ордена находится на Кипре. Что ему понадобилось в Париже? Затем: долг короля банкам тамплиеров на сегодняшний день составляет астрономическую сумму – как такое можно было допустить? Что произойдет, если они потребуют вернуть деньги? Полмиллиона ливров, не шутка!

– То есть Филипп настолько зависим от Храма?

– Помазанник Божий зависим только от Господа, но чувствовать постоянную угрозу государственного дефолта Филиппу неприятно – рыцари способны за день обанкротить Францию. Герард уверял, что обнаглевший магистр предлагал королю расширить привилегии Ордена за списание части долга, а привилегий у них и так более чем достаточно. Филипп человек ершистый и несговорчивый, но задобрить Тампль пытался неоднократно.

– Как?

– Перенес казну в парижский замок Храма, доверив сохранность королевских сокровищ и регалий. Два года назад подал прошение в капитул о вступлении в Орден, но получил открытый плевок в лицо – короля не приняли с формулировкой «монаршие особы становиться братьями-рыцарями не могут», хотя в уставе об этом нет ни слова. Филиппу даже не позволили стать донатом или консьором Тампля – подобие ассоциированного членства. Нельзя и точка! Король обиды не забыл. А тут очень вовремя подоспел прелюбопытнейший донос, прошедший через руки Герарда Кларенского. Преподобный, оценив, какое сокровище ему досталось, сразу предупредил Филиппа.

– Можешь пояснить?

– Неизвестно, правда это или нет, но существует вероятность заговора в Тампле. Военный переворот. Отстранение жесткого и самоуверенного короля вместе с нынешним правительством от власти, передача короны его сыну Людовику – бесхарактерный тип, им будет легко управлять. Орден получает в собственность самое крупное государство Европы с населением в пятнадцать миллионов человек и безграничным экономическим потенциалом. Не за этим ли Жак де Моле прибыл с Кипра? Нехорошее совпадение.

– Донос – подделка? – прямо спросил Славик.

– В том-то и дело, что нет. В обычаях храмовников – исповедь друг другу. Один из изгнанных рыцарей проболтался, будто слышал от собрата на исповеди слова об измене, зреющей внутри Ордена. Современный статус части посвященных братьев кажется недостаточным – хочется еще больше! Не исключено, этот человек наврал или преувеличил, однако на Филиппа сообщение инквизиции подействовало будто красная тряпка на быка. Потенциальная возможность осуществить переворот у храмовников есть, и еще какая – магистр де Моле руководит многочисленной обученной армией, способной взять страну под контроль за считанные дни. Народу и дворянству сообщат, что Филипп умер от апоплексии, предъявят фальшивое завещание, передающее часть властных полномочий Ордену – допущений безграничное множество. Что бы ты стал делать на месте короля?

– Ударю первым.

– Во-от! Именно! Филипп решил не дожидаться у моря погоды и не предаваться созерцанию – будет переворот или нет? Рисковать он не вправе. Кто бы спорил, и корыстные соображения сыграли значительную роль. Отдавать пятьсот тысяч ливров храмовникам жаба душит, добыча покроет расходы на войну во Фландрии и стабилизирует бюджет. В казну отойдет недвижимое и движимое имущество, добавочно – ликвидация монополии Тампля во многих областях экономики… А главное – уничтожение структуры, конкурирующей с государством. Сплошные выгоды. Рассуждать о добре и зле тут незачем, это политика, нравственность и мораль в данной области отходят на второй и третий план. Оставим право говорить о добре со злом брату Герарду, он разбирается куда лучше.

– Выходит, никакой метафизики? Прикидываемся реалистами?

– Ничего другого делать не остается. Мы с тобой – технический персонал. Отставить эмоции, исполняй предписанное! Герард – священник, он обязан оценивать деятельность храмовников с позиций религиозной морали. Брат-рыцарь Фюстель де Бевер покрывал родного братца, ставшего серийным убийцей? Да, это очень плохо. Беверу, если инквизиция его сцапает, припомнят эпизоды на улице Боннель. Храмовники похищают людей с непонятными целями, что доказано документами Трибунала? Что ж, и за это придется ответить по окончанию следствия. Однако нам-то что за дело? Тебя Тампль должен интересовать только с одной стороны: добыча. Добыча и сведения о Дверях, используемых братьями Ордена. Вспомни, зачем мы здесь.

– Да помню я, – вздохнул Славик. – Зарабатываем деньги.

– Деньги – цель сопутствующая. Знания, утерянная столетия назад информация – вот главнейшая задача… Покушал? Отлично. Собираемся и едем на последнюю рекогносцировку в Сен-Жан, оттуда в Нотр-Дам.

– Что мы забыли в соборе Богоматери?

– Не следишь за новостями. Вчера скончалась Екатерина де Куртене, титульная императрица Латинской империи и жена графа Карла Валуа, отца будущего короля Филиппа Шестого, первого представителя новой династии после ухода со сцены старшей ветви Капетингов… На отпевании в Нотр-Дам и последующих похоронах в аббатстве Святого Дионисия Парижского будет присутствовать великий магистр Тампля Жак де Моле. Хотелось бы на него последний раз взглянуть в мирной обстановке…

– Кто нас пустит? Двое провинциальных дворян!

– А пергаменты, подписанные епископом Гийомом де Вэром, папским нунцием и верховным инквизитором Франции, нам зачем? Герард обеспечил нас, как «братьев-мирян», документами, дающими немалые привилегии. Именем Святейшей инквизиции ты и я можем задержать и препроводить к следователю кого угодно… Кроме его величества и высших государственных чиновников, разумеется. Добавочно – право беспрепятственного прохода в пределах Парижа. Хоть в тюрьму Гран-Шатле, хоть в Консьержери.

– Круто. Никогда бы раньше не подумал, что стану сотрудником инквизиции.

– Привыкай. Злоупотреблять властью мы не станем, но в случае чего отмазка безупречная: служба прево города арестовать нас права не имеет, даже в случае публичного совершения противозаконных действий. Обязаны доставить в резиденцию Трибунала и только.

– «Предъявитель этих полномочий действует по моему приказу и во благо Франции», подпись – «Де Ришелье», – процитировал Славик знаменитый рескрипт кардинала из «Трех мушкетеров». – Признаюсь честно, мне страшновато.