Щукин посмотрел на часы. Прошло уже два с половиной часа с тех пор, как Ляжечка уснул на пороге квартиры.

«Пора бы нашей красавице хоть немного оклематься», – подумал Николай и направился в комнату к Лиле.

Когда он вошел, она сидела на диване, уставившись мутными глазами в пустую стену с отстающими обоями.

Щукин плотно прикрыл за собой дверь, ненароком при этом слишком сильно пристукнув по ней ладонью.

Лиля вздрогнула и посмотрела на него.

– Отлично, – прошептал Щукин, – значит, она уже реагирует на внешние раздражители. Осталось только выяснить, соображает ли она хоть что-нибудь.

Он подошел к ней и сел на диван рядом.

– Привет, – сказал он.

Лиля долго-долго смотрела на него.

– П-привет, – немного запинаясь, проговорила она.

Щукин недовольно поморщился. Ему показалось, что девушка вовсе не ответила этим словом на приветствие, просто повторила ничего для нее не значащий, но понравившийся ей набор звуков.

– Тебя как зовут? – спросил он.

Лиля надолго задумалась. Щукин молчал, не желая мешать этому процессу, и только когда тишина, нарушаемая только громогласным храпом Ляжечки, затянулась более чем на пять минут, он повторил свой вопрос:

– Как тебя зовут?

Девушка часто-часто заморгала ресницами, явно не понимая, чего от нее хотят.

– Я – Коля, – сказал Щукин, ткнув себя указательным пальцем в грудь. – Коля… – терпеливо повторил он. – А ты?

Лиля склонила голову вправо и прищурила глаза, в которых, как показалось Щукину, промелькнул какой-то отблеск осмысленности.

«Вот накачали девчонку, – подумал Николай, – интересно, сколько ее держали под такого рода наркозом? Она же рискует никогда не вернуться в нормальное состояние. Останется навсегда такой же дурочкой… Нет, из этой Лили сейчас ничего не вытянешь. Надо было, наверное, оставить все как есть. Так легче было бы с ней управляться…»

Однако он решил попробовать еще раз.

– Я – Коля, – повторил он, опять ткнув себя пальцем в грудь, – а ты?

– Ли…ля, – выговорила вдруг девушка, поняв наконец, что от нее хотят.

Щукин едва удержался от восторженного восклицания.

– Лиля? – снова спросил он.

– Ли… ля… – подтвердила девушка.

Николай мучительно поморщился, придумывая следующий вопрос, достаточно простой, чтобы девушка смогла на него ответить.

– Как ты сюда попала? – не придумав ничего лучше, спросил он.

Лиля снова замолчала надолго.

– Я… не знаю, – ответила она наконец.

– Откуда ты?

– Я… не знаю…

«Не складывается что-то разговор, – подумал Щукин, – что ж, попробуем перейти сразу к важной теме. Должно получиться. Лиля хоть и начинает уже что-то соображать из-за того, что не получила очередного укола, но все равно продолжает находиться под действием зелья, которое еще не выветрилось из ее головы. Значит, можно попробовать запрограммировать ее на поступки…»

– Хочешь домой? – спросил он.

– Да! – неожиданно быстро ответила девушка, и Щукин с удивлением увидел, как лицо ее исказилось и слезы потекли из глаз.

– Если хочешь домой, – медленно и внушительно проговорил он, – ты должна слушаться меня. Поняла?

– Д-да…

– Встань и дойди до окна, – ради пробы скомандовал Щукин.

Лиля медленно поднялась с дивана и, ступая неуверенно, добрела до окна. Остановилась и повернулась к Щукину, словно спрашивая – что теперь?

– Теперь, – сказал Николай, – вернись обратно.

Лиля послушно села на диван рядом с ним.

– Отлично, – хмыкнул Николай, – все у нас получается. Слушайся меня и попадешь домой… Короче, держи хвост пистолетом!

Лиля вскочила с дивана и, недоуменно, но послушно посмотрев на Щукина, вдруг неуверенно прогнулась, выставив по направлению к Николаю задницу.

– Ты чего? – не понял Щукин.

Лиля, не разгибаясь, потопталась на месте, будто ей хотелось идти сразу во всех четырех направлениях, и остановилась, повернувшись вполоборота.

– А! – догадался Щукин. – Это ты восприняла мое выражение «держи хвост пистолетом» буквально!

– Держи… хвост… пистолетом, – подтвердила Лиля.

– Очень интересно, – сказал Щукин самому себе, – значит, мне надо за базаром следить. Соображалка у этой девочки работает пока слабо, а вот подчиняется она железно… Интересно, что было бы, если б я сказал что-нибудь вроде… «даю голову на отсечение…» Она бы за топором побежала?

– Отставить, – проговорил он, строго глядя на девушку, – ложись на диван.

Она легла.

– Закрывай глаза, – приказал Щукин. – Вот так… Теперь спи, пока я не разрешу тебе проснуться…

Она послушно засопела.

– И еще, – вспомнил Щукин, – слушайся только меня. Поняла? Ничьим больше приказам не подчиняйся. Хорошо?

– Хорошо, – сказала Лиля и почему-то улыбнулась.

Храп в прихожей прекратился. Щукин хотел вскочить с дивана, но было уже поздно – до него долетел хриплый со сна голос Ляжечки:

– Колян, ты где?

– Ч-черт, – сквозь зубы прошипел Щукин, – теперь застукает, гад. Спи! – приказал он девушке.

Она смолкла и вытянулась, будто и правда погрузилась в глубокий сон. Впрочем, скорее всего, так оно и было.

Дверь в комнату отворилась.

– Ага, – проговорил Ляжечка, появляясь на пороге комнаты, – вот ты где… А что ты делаешь?

Он засмеялся, увидев, что Щукин положил руку на грудь девушки.

– Все-таки не удержался? Молоток! – оценил Ляжечка. – Я вот тоже… Каждый раз, когда один на один с этой лярвой оказываюсь, не упущу возможности прощупать… хе-хе… почву. А что? Она сопротивляться не будет…

Щукин засмеялся в тон Ляжечке, что стоило ему немалых усилий – с большим удовольствием Николай двинул бы сейчас по этой раскрасневшейся роже, но… пока этого делать не стоило. Тем более что для Ляжечки у Николая было припасено кое-что другое.

– Ну ладно, – зевнув, поднялся Николай с дивана, – сколько там времени? Не пора ехать?

Мгновенно сделавшись озабоченным, Ляжечка посмотрел на часы.

– Скоро, – сказал он. – Ты извини, Колян, что я тебе кайф обломал, но нам надо собираться. Пока переоденем эту клушу, пока то-се… Эй! – прикрикнул Ляжечка на лежащую Лилю. – Подъем!

Девушка не шелохнулась.

«Не подчиняется ничьим приказам, кроме моих», – вспомнил Щукин и решил вмешаться до того, как Ляжечка успеет заметить, что с Лилей что-то не то.