Нам предложили завтрак. Я решительно отказался от мяса и вина, съел только горсть своих любимых фиников, запил холодной водой, выдавив в кувшин половинку лимона. Темьян мудро последовал моему примеру.

Перед тем как выйти из шатра, я знаком привлек внимание жреца:

– У меня есть два вопроса, жрец.

Он недовольно поморщился, но кивнул.

– Куда подевался наш третий спутник, дейв, в которого попала стрела? – спросил я.

– Не знаю, он исчез сразу после выстрела. Растворился в воздухе.

– А кто ударил нас заклинанием?

– Хозяин, конечно.

– Хозяин-амечи или Хозяин-дейв?

На мгновение на лице жреца мелькнула растерянность.

– Разве это так важно, Ученик Бога?

– Очень важно, потому что тот, кто это сделал, обладает немыслимой силищей. Не хочу хвастать, но так вырубить меня заклинанием могут очень немногие. Даже среди Богов и Проклятых подобное не всем под силу.

– Я не уверен точно, кто именно плел заклинание. Сам понимаешь, меня это мало интересовало в тот момент. Но, на мой взгляд, дейв гораздо сильнее второго Хозяина.

– Дейв, говоришь, сильнее. Странно, очень странно. Если дейв – это Миссел, то я не почувствовал в нем достаточной для подобного заклинания силы.

Жрец пожал плечами. Но я и не ждал ответа. Мои последние слова скорее мысли вслух, чем вопрос.

– Это все? Мы можем приступить к Ритуалу? – Жрец не в силах скрыть нетерпения. То, что сейчас произойдет, очень важно для него и всего племени.

– Да-да, конечно. Мы готовы.

Мы с Темьяном встали в центре знакомого нам огненного круга, только на этот раз с нами остался жрец.

И вновь зазвучали барабаны. Их дробный, ритмичный стук заставлял кровь пульсировать в жилах в определенном ритме, и постепенно каждая клеточка моего тела начала биться в такт с барабанами. Уверен, Темьян сейчас испытывал то же самое.

Жрец задергался, пошел по кругу, исполняя какой-то ритуальный танец. Потом остановился и завертелся на месте, ускоряя темп.

Трах-бара-бах-бара-бах-бара-бах – пели барабаны. Слушая их, я все больше и больше ощущал прилив яростной, ликующей силы. Казалось, для меня уже нет ничего невозможного. Во мне нарастало исступленное желание совершать безумные поступки, – например, в одиночку сразиться в неистовой битве со всеми дейвами сразу!

Жрец трясся всем телом, закатывал глаза, тянул руки к небу и бормотал что-то нечленораздельное. По-моему, в уголках его губ даже проступили белые клочья пены.

Накал нарастал – барабанный ритм убыстрялся. Жрец буквально бился в корчах. Стоящий рядом со мной Темьян рычал от переполняющей его мощи. А может, это я рычал или мы оба, но такой напор силы вытерпеть было невозможно, она распирала изнутри, рвалась наружу. Я отчетливо понимал, что, если сейчас у нас не появится достойный противник, мы будем сражаться друг с другом, со жрецом, с трагги, со всем миром, наконец!

Барабаны умолкли внезапно, и тишина причинила физическую боль. Лицо Темьяна перекосилось от страшного напряжения, белки глаз подернулись красной сеточкой лопнувших сосудов, на лбу и висках выступили крупные капли пота, рот скривился судорогой. Я, скорее всего, выглядел ничуть не лучше. Да-а, не хотелось бы мне, чтобы в таком состоянии меня увидела Динантра!

Жрец пришел в себя, хотя глаза у него оставались бешеными и пена в уголках губ была, мне не почудилось. Жрец приблизился ко мне вплотную, держа в руках широкие тканые полоски, расшитые все теми же символами – жизнь и смерть в оправе судьбы. Ловко повязал одну полоску мне на левое предплечье, а другой охватил мою голову. Как только он затянул последний узел, напряжение внутри меня ослабло. Оно не ушло, нет, но теперь я мог взять его под контроль, становясь хозяином влитой в меня силы.

Жрец проделал то же с Темьяном и покинул круг.

И вновь зазвучали барабаны. Но теперь их ритм являлся лишь фоном к предстоящему действу.

Ритуал Судьбы вступил в свою вторую, решающую стадию.

Внезапно мир вокруг нас с Темьяном переменился. Мы оказались посреди осеннего редколесья на пестром ковре сброшенной листвы. Трагги, костры и серая мгла межреальности исчезли. Хотя небо по-прежнему оставалось серым, но это от непогоды – обычной осенней непогоды.

Обычной? Хм, уже через несколько мгновений я не был так уверен в этом.

Пронизывающий ветер азартно гнал по небу плотные тучи причудливых форм и невообразимых оттенков, срывал задержавшуюся на ветвях листву, собирал ее в колючие, шершавые комки и старался залепить ими мне в лицо. Да-да, именно мне – Темьяна ветер почти не трогал. Но необычность обстановки заключалась не только в странном ветре…

– Глаза! – воскликнул Темьян, тыча пальцем в ближайший куст, который, в отличие от большинства, не растерял своих листьев. – Эрхал, у них глаза!

И впрямь мохнатые бурые листочки увенчивались крохотными любопытными глазенками, которые поворачивались туда-сюда на тоненьких ниточках-нервах, словно обозревая окрестности.

Темьян инстинктивно попятился от странного куста и почти уперся лопатками в раскидистое, сбросившее листву дерево с огромным дуплом как раз над головой урмака. Я не успел и глазом моргнуть, как из дупла вылетел… огромный ананас и прицельно стукнул урмака по белобрысой макушке. Кто-то отчетливо хихикнул. Темьян ошалело отпрыгнул от дерева, почесал ушибленное место и, к моему удивлению, очень ловко увернулся от следующего экзотического снаряда, на этот раз кокоса. Из дупла послышался разочарованный вздох, и в древесной темноте обиженно сверкнули два зеленых огонька.

Темьян растерянно взглянул на меня. Я успокаивающе положил ладонь ему на сгиб локтя и сказал:

– Это и есть Скользящие Сте…

Договорить мне не удалось. Ветер коварно воспользовался моим открытым ртом и очень ловко забил в него несколько прелых листочков. Я сплюнул и машинально закричал ветру:

– Да отстань ты! Надоел до смерти!

Словно послушавшись моего окрика, ветер внезапно стих. Я снова повернулся к оборотню:

– Именно так Скользящие Степи выглядят для всех, кроме трагги. Видно, сейчас люди-однодневки перестали глушить магию этого места, и мы видим здесь все в его первозданном виде.

– Ох, – вздохнул Темьян, – как было раньше, мне нравилось гораздо больше!

– Мне тоже, но выбора у нас нет.

– И что же дальше, Эрхал?

– Точно не знаю, но готовься к сюрпризам. Скорее всего, неприятным.

– Тогда мне лучше обернуться Барсом. – Он поспешно снял тунику и пояс с мечом и аккуратно повесил их на ветку того самого дерева с ананасами и кокосами. Из дупла мгновенно высунулась узкая зеленая трехпалая рука и утянула меч.