– Ну вот, а тут два детектива меня допрашивают, и одного из них зовут Джерри Роадес, я думаю, ты с ним знакома. Они обыскивают мой дом и кабинет. И они хотят конфисковать мою одежду.

– Ты о чем вообще говоришь? – Кейтлин была явно изумлена. – Так обычно делают с подозреваемыми.

– Они считают меня подозреваемым.

– Но это же невозможно. Это что, какая-то шутка?

– Нет, это не шутка, но это полное безумие. – Эрик сдерживался изо всех сил, очень надеясь, что Кейтлин сейчас сможет проникнуться серьезностью ситуации и отбросить личные эмоции.

– Они действительно тебя подозревают? Тебя?!

– Бред какой-то, правда? Один из моих частных пациентов может быть подозреваемым, но я ничего не могу им рассказать – не могу нарушить профессиональную тайну.

Эрик знал, что она поймет, о чем он, – потому что даже в разговорах между собой они всегда соблюдали профессиональную тайну – каждый свою.

– И что ты собираешься делать?

– Мне нужен адвокат по уголовным делам. Или, может, ты позвонишь детективу Роадесу и скажешь ему, что это глупости и бред? Или, может, ты попросишь кого-нибудь из ваших позвонить ему? – Эрик помнил, что Кейтлин всегда хорошо ладила с властями предержащими. – Поговори с Бобом или Скоттом, с кем-нибудь из начальства. Ну то есть – чтобы кто-нибудь вмешался. Скажи им, что я не имею никакого отношения к этому убийству и…

– Погоди-ка. Значит, насколько я понимаю, ты сейчас в участке и тебе нужен адвокат по уголовным делам?

– Да.

– И ты хочешь, чтобы я поговорила с Роадесом или с кем-нибудь из начальства о тебе?

– Да, пожалуйста. Я буду очень признателен тебе за это.

– Я тебе вот что скажу, Эрик. – Кейтлин сделала паузу. – Я бы и рада тебе помочь, но я очень занята: мне нужно разобраться с тем иском, который ты подал на меня сегодня…

– Кейтлин, послушай, я понимаю, что ты раздражена, но…

– Раздражена? – Кейтлин повысила голос, тон ее стал ледяным. – Раздражена – это не то слово, которое описывает мои чувства, когда я сегодня утром открыла почту и увидела письмо с моим именем в заголовке… Я с тех пор не устаю призывать все кары небесные на твою голову. Я даже работать толком не могу, потому что я слишком расстроена, слишком зла на тебя за этот иск!

Эрику стоило бы крепко подумать, прежде чем звонить ей – и неважно, что там говорил детектив Роадес. Она была прежде всего живым человеком. И она была очень сердита, ее переполняли эмоции, она была слишком сильно задета за живое, чтобы объективно оценить ситуацию.

– Кейтлин, пожалуйста, выслушай меня…

– Тебе нужна моя помощь? Ха! А не жирно ли тебе будет? Ты подозреваешься в убийстве Бевильакуа – и хочешь, чтобы я кому-то там звонила по поводу тебя? Впрягалась за тебя? Получала за тебя нагоняи? Влезала в потенциальный конфликт – после того, что ты делаешь?!

Эрик чувствовал, что она почти в истерике. И даже не пытался вставить слово.

– Ты хочешь, чтобы я позвонила детективу Роадесу и поручилась за тебя? Я сейчас задницу надорву от смеха! Сказать тебе кое-что про детектива Роадеса? Я тебе могу дать просто сенсационную информацию о нем, хочешь? Ты хочешь услышать нечто удивительное о детективе Роадесе?

– Да, – ответил Эрик, хотя и понимал, что это вопрос скорее риторический.

– Он один из умнейших детективов, один из лучших. Он немножко похож на бульдога, правда? Его и зовут Бульдогом, или Булем, если сокращенно. А знаешь, почему? Даю подсказку: это не только потому, что он похож на бульдога внешне.

Желудок Эрика сделал кульбит.

На самом деле он раньше не обратил на это внимание, но детектив Роадес действительно напоминал бульдога.

– И как еще я могу тебе помочь, Эрик? Ты хочешь, чтобы я позвонила кому-нибудь из наших в криминальной полиции и поговорила о тебе и той ситуации, в которую ты вляпался? Впрочем, я пришлю тебе адвоката, ладно. Только я пришлю тебе самого плохого адвоката из всех, кого знаю.

– Кейтлин, у меня есть адвокат.

– Ну и отлично. Пока.

И она бросила трубку.

Эрик выдохнул, пытаясь сообразить, кому еще он может позвонить. Ему нужен был адвокат, и он беспокоился о личных делах пациентов в больнице. А значит – имеет смысл позвонить Майку Брейзелю из юридического отдела. Эрик набрал номер больницы. После первого гудка раздался голос оператора, который спрашивал, с кем его соединить, а потом деловой женский голос ответил:

– Юридический отдел.

Эрик узнал Диди.

– Диди, это Эрик Пэрриш. Майк на месте?

– О боже, Эрик! – воскликнула Диди с тревогой в голосе. – Ты в порядке? Что происходит? Я слышала, там, в твоем кабинете, копы.

– Я знаю. Могу я поговорить с Майком?

– Его нет. Он сейчас в твоем отделении с Брэдом и Томом.

– А ты можешь меня перевести на них? – Эрик поморщился, представив себе, как все это выглядит. Он видел Амаку и шокированных сотрудников, беспомощно наблюдающих, как полиция громит отделение. Он молился, чтобы это все не вызвало волнения среди пациентов, чтобы Перино не устроил очередной акт насилия.

– Да, конечно, соединяю.

– Спасибо.

Эрик подождал, пока после нескольких гудков на том конце провода не взяли трубку.

– Эрик, какого черта?!

– Майк, они в отделении?

– Да, это бессмыслица какая-то! – Голос Майка звучал крайне взволнованно, как и ожидал Эрик.

– Они в кабинете с историями?

– Нет, тут шесть полицейских, они рассредоточились по всему твоему кабинету. Они шарят в твоих записях, переворачивают твои шкафы. Они взяли твой компьютер!

– Закрой отделение, Майк.

– Да мы уже закрыли, сразу же. Что происходит? Это безумие какое-то!

– Это долгая история. – Профессиональная этика Эрика распространялась на всех, в том числе и на Майка, и кроме того у него не было сейчас времени на объяснения. – Мы можем как-то их остановить – с точки зрения закона? Я не хочу, чтобы они трогали личные дела пациентов. Мы ведь можем им запретить это делать, да?

– Нет, на самом деле нет. Они не выходят за пределы дозволенного. А личные дела пациентов могут служить вещественными доказательствами.

– Что это значит – «вещественное доказательство»? – Эрик помнил, что и детектив Роадес употреблял это выражение.

– Я не буду сейчас читать тебе лекции по Четвертой поправке, Эрик. Ты что, причастен к этому ужасному убийству? Это правда?

– Нет, я не имею к нему никакого отношения. И очень скоро это недоразумение разрешится.

– Что ты имеешь в виду под «недоразумением»? – Майк понизил голос, как будто старался, чтобы его не услышали. – Эта девушка была твоей частной пациенткой?