я проскальзываю рядом с Кенией. На ней маленькое черное платье, которое облегает ее тело, как будто оно было сшито для ее изгибов. Низ сверкает каким-то драгоценным камнем, а верх переходит в глубокую V-образную вырезку

Срань господня.

Она — видение. Мое желание нарастает, усиливаясь вместе с такой неконтролируемой жаждой, что я понятия не имею, как переживу ночь, сидя так близко к ней.

— Алистер, — глава моей команды по связям с общественностью посылает мне небрежную улыбку, — ты опоздал.

— И, похоже, ты уже открыл хорошее вино. — Я киваю на бутылку.

Он одаривает меня дерзкой ухмылкой.

Еще одна причина, по которой я ненавижу ходить на эти сборища? Мои сотрудники всегда заканчивают тем, что совершают пьяные глупые ошибки, когда им слишком комфортно со мной. Я слышу все их секретные планы убийств, когда у них развязаны языки. Очевидно, многие из моих сотрудников хотят моей смерти. Это всегда повышает самомнение.

Я вздыхаю и барабаню пальцами по своей ноге.

За столом царит праздничное настроение, но хмурится только мисс Джонс.

Я хмурюсь в ответ. В чем твоя проблема?

Она закатывает глаза.

Отлично. Я едва добрался сюда, а уже оскорбил ее.

— Выпейте, мистер Алистер. — Передо мной появляется кружка пива.

Я поднимаю руку. — Нет, спасибо.

Из-за стола доносятся стоны.

ПИАР-директор ухмыляется. — Если вы не хотите пить, по крайней мере, произнесите тост. Бэби-бокс был огромной победой для Belle's Beauty. Он озорно оглядывается по сторонам и размахивает руками. — Речь! Речь! Речь! Речь!

Зал загорается, и настроение распространяется подобно лесному пожару.

Иезекииль ухмыляется мне.

Ему это нравится.

Предатель.

Это единственная причина, по которой он посещает эти мероприятия. Чтобы увидеть, какими экстремальными будут команды, когда они найдут в себе мужество.

Кения вскакивает на ноги. — Я возьму еще выпить.

Я провожаю ее взглядом, пока она марширует по комнате. Черная юбка оборками облегает ее ноги. Ее локоны распущены и свободно обрамляют лицо.

Это несправедливо, какая она сногсшибательная.

Я уже вижу, как несколько глаз поворачиваются, чтобы окинуть ее взглядом. Она не просто в центре моего зрения. Она самая горячая женщина в комнате. Любому чистокровному мужчине будет трудно игнорировать кого-то, кто выглядит так же хорошо, как она.

При одной мысли о том, что пьяный неудачник приставал к ней, мне хочется пробить дыру в столе. Есть ли вероятность, что я смогу утащить ее отсюда, когда буду уходить через полчаса?

Я ловлю на себе пристальный взгляд Иезекииля.

Стреляй.

Я не пялюсь на идеальный зад мисс Джонс.

Он выгибает бровь, как бы говоря, что не верит мне.

Я вскакиваю на ноги, чтобы переключить его внимание. Заставьте его сосредоточиться на чем-нибудь новом. — Хорошо. Я скажу несколько слов.

Раздается рев.

Мне в руку подбрасывают напиток.

Я крепко сжимаю ее. Чашка холодна на моей ладони. — Belle's Beauty претерпела много изменений за эти годы. Большая часть этого — моя вина.

Раздается смешок.

"Да, это верно" раздается через всю комнату.

Я бросаю острый взгляд на хеклеров.

Они замолкают.

— Были времена, когда я думал, не лучше ли было бы закрыть двери, потому что человека, который запустил видение, больше нет здесь, чтобы довести его до конца”7.

Задумчивая тишина проносится над каждым столом. Некоторые из них работали в Belle's Beauty, когда там была Клэр. Я могу судить по их напряженным лицам и торжественным выражениям. Она была гораздо более приятным начальником, чем я. Я уверен, что у них много приятных воспоминаний.

— Это из-за вас, — я оглядываю комнату, — Belle's Beauty продолжала хромать вперед. Это благодаря вашему упорному труду, самоотверженности и настойчивости перед лицом всех перемен.

Кения отворачивается от бара и наблюдает за мной.

Мое сердце подступает к горлу. Я глубоко вздыхаю. — Недавно мы заключили сделку с Baby Box…

Раздаются радостные возгласы.

— … Но команда по связям с общественностью может сказать вам, что это была сделка, которая чуть не сорвалась. — Нервные смешки встречают мое заявление. Я пристально смотрю на Кению. — Если бы кто-то не вмешался и не рискнул, у нас, вероятно, не было бы повода праздновать сегодня вечером.

Вся толпа, как один, поворачивается и тоже смотрит на Кению. Она замирает, как олень, попавший в свет фар. Ее большие глаза открывают два глубоких бассейна цвета темного шоколада. Ее смуглая кожа блестит, и она нервно облизывает губы.

— Мисс Джонс, — я поднимаю свою чашку, — спасибо вам.

Иезекииль складывает руки вместе. По залу медленно разносятся аплодисменты, струящиеся подобно ревущему водопаду, который устремляется прямо в Кению.

Она быстро моргает, ее рот открыт.

Сделав глубокий вдох, я опрокидываю пиво обратно и осушаю содержимое. Иезекииль наклоняется вперед, как будто хочет выхватить у меня выпивку, но я швыряю ее на стол. Пусто. Затем я поворачиваюсь к пиар-директору. — Ребята, наслаждайтесь сегодняшним вечером.

— Ты уже уходишь?

Я не утруждаю себя ответом.

Снова начинает играть музыка, и возвращается праздничное настроение. В любом случае, без меня им там будет веселее. Я не вижу причин оставаться.

Иезекииль переезжает со мной. — Алистер, мне вызвать тебе такси?

— Нет, сначала я пройдусь пешком. Я не хочу возвращаться домой, пропахший алкоголем, на случай, если Белль проснется.

Он смотрит на меня так же, как Бернард. Как будто боится, что я собираюсь броситься с ближайшего утеса.

Черт.

Когда закончится жалость? Они все ведут себя так, будто я какая-то сломанная вещь, которую нужно собрать обратно. Это не так. Я человек на покаянии. Я должен искупить свои грехи. И я не смогу сделать это спокойно, если они будут продолжать пытаться спасти меня.

Двери ресторана открываются, пока мы с Иезекиилем смотрим друг на друга. Кения Джонс врывается в поле моего зрения точно так же, как и в моем сне.

Ее глаза — два раскаленных угля, а губы сжаты в твердую линию. Я хочу оттолкнуть ее и притянуть к себе как можно ближе. Это раздражает. Сбивает с толку.

У меня такое чувство, что голова раскалывается на части.

— Алистер, — кричит она мне.

Тяжело дыша, я иду прочь от нее и Иезекииля. Кения следует за мной, ее каблуки стучат по тротуару.

— Возвращайтесь в здание, мисс Джонс.

— Что это была за чушь собачья? — Она бросает слова, как стрелы. — Ты думаешь, я хотела устроить шоу перед всеми? Что, черт возьми, ты пытаешься доказать?

— Ты получила свою благодарность.

— Я получил представление. Меня меньше всего заботило признание перед всеми.

— Ты становишься придирчивой после того, как я дал тебе именно то, что ты хотела. Кто теперь ведет себя неразумно?

— Это ты неразумный. — Она сужает