Я схватил лацканы пиджака, который я накинул на нее, и дернул достаточно сильно, чтобы расстегнуть пуговицы и оторвать некоторые из них, а затем стряхнул с нее эту вещь.

— Вот почему я не хочу, чтобы ты носила это платье, Уинтер, — прорычал я, когда мои руки пробежали по ее голой спине, лаская каждый дюйм ее покрытой шрамами плоти и притягивая ее еще ближе ко мне. — Потому что это заставляет мужчин хотеть сделать это с тобой.

— Меня не волнует, что кто-то еще хочет сделать со мной, — шипела она в ответ. — Меня волнует то, что это заставляет чувствовать тебя, и пока что я наслаждаюсь эффектом.

Она потянула за рубашку, целуя меня снова, выдернула ее из пояса и спустила с плеч, прижавшись к моему пульсирующему члену.

Я сорвал ее с себя, затем резко встал, схватил ее за задницу, поднял и понес в неопределенном направлении в спальню. Она скрестила лодыжки за моей спиной, ее ногти прочертили линии на моих плечах, пока она держалась за меня, показывая мне, как она все еще зла и вымещает это на моей плоти.

Рычание вырвалось у меня от боли, и я шлепнул ее спиной о ближайшую стену, прежде чем успел подумать об этом, сбив со стены картину в рамке и заработав в ответ ее похотливый стон.

— Ты невозможна, — шипел я, удерживая ее одной рукой, а другой провел под ее бедром, сдвигая трусики в сторону, чтобы я мог почувствовать, какая она мокрая для меня со стоном желания.

— Ты пещерный человек, — прорычала она в ответ, пытаясь расстегнуть мой ремень, несмотря на то, что между нами не было и сантиметра пространства.

— Нет. Я горный человек, и я думаю, что ты такая же дикарка, как и я, куколка. — Я заставил себя поставить ее на ноги, затем схватил подол ее платья и сорвал через голову.

Она споткнулась и отступила на шаг назад на своих кроваво-красных каблуках, а я просто уставился на нее, стоящую в одних кружевных черных трусиках и с длинными волосами, задевающими ее твердые соски.

— Докажи это, — осмелилась она, прежде чем отстраниться от меня и открыть ближайшую дверь.

Я последовал за ней в темноту, нашел выключатель на стене и щелкнул им. Тусклый свет осветил игровую комнату, в центре которой стоял стол для игры в снукер, а на краю стола сидела Уинтер, ее глаза были полны тепла и озорства.

Она взяла красный шар и покатала его между пальцами, прежде чем бросить в меня. Я увернулся, и стеклянная дверца шкафа позади меня разбилась, пролетев мимо.

— Какого хрена ты делаешь? — потребовал я, когда она схватила черный шар.

— Жду извинений, — сказала она, раздвигая бедра, наблюдая, как я подкрадываюсь ближе. Мой взгляд упал на ее мокрые трусики, и она лукаво улыбнулась, как будто знала, что у нее есть все, чего я хочу в мире.

— Без шансов, куколка.

Она бросила и этот шар, и я уклонился в сторону, когда он с глухим стуком врезался в стену. Прежде чем она успела схватить еще один шар, я бросился вперед и поймал ее запястья в свой захват.

— Я не собираюсь произносить слова, Уинтер, — прорычал я. — Но я готов поспорить, что смогу заставить тебя забыть о том, чтобы злиться на меня, с помощью действий.

— Тогда не сдерживайся, — вздохнула она, роняя шар, который держала в руках, и позволяя ему покатиться по полу.

Я снова поцеловал ее, на этот раз позволив себе поверить ей, она хотела этого, выражение ее глаз говорило мне об этом достаточно ясно, и я точно знал, что сойду с ума, если не получу этого тоже.

На этот раз, когда она потянулась к моей ширинке, я не стал ее останавливать, зарычав от желания, когда она освободила мой член и обхватила рукой мой толстый ствол.

Я зацепил край ее трусиков и стянул их вниз, оставив на ней красные шпильки, и снова поцеловал ее.

Я заставил себя достать из кармана презерватив и надеть его, прежде чем мы двинулись дальше, и зарычал от досады, пока она смотрела на меня голодными глазами. Врач позвонил и подтвердил, что она не беременна, и мы не хотели рисковать впредь.

Я обхватил ее ноги за колени и подтянул к самому краю стола. Она стонала, пока головка моего члена дразнила ее отверстие, скользя по влаге, которая собралась там, в то время как я смотрел в ее зеленые глаза.

Она потянулась вверх, чтобы обнять меня за шею, и одним толчком я глубоко вошел в нее. Уинтер вскрикнула, когда мой член заполнил ее до отказа, заняв каждый дюйм пространства внутри ее киски и заставив ее снова впиться ногтями в мою шею.

Я не дал ей ни секунды отдышаться, отстранился и вошел в нее еще сильнее, чем прежде. Шары на столе начали врезаться друг в друга от наших движений, а я трахал ее так сильно, что она могла только кричать от удовольствия в такт каждому толчку.

Мои пальцы впились в ее задницу достаточно сильно, чтобы оставить синяки, и я направлял ее бедра, сближая нас все сильнее и сильнее, пока ее киска не сжалась вокруг меня, и она не закричала так громко, что я был уверен, что все в Синнер-Бэй должны были услышать.

Я целовал ее во время оргазма, немного замедляя ритм, чтобы она могла перевести дыхание.

— Я хочу снять его, — дышала она между поцелуями, и мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что она имела в виду презерватив.

— Твои противозачаточные еще не действуют, куколка, — вздохнул я, покачивая бедрами чуть медленнее, прижимая ее к себе, целуя ее долго, глубоко и грязно, давая ей время прийти в себя, потому что я еще даже близко не закончил с ней.

— Так импровизируй, — настаивала она. — Я хочу почувствовать твою обнаженную плоть внутри себя.

Я застонал от этого требования, желая этого больше всего на свете и гадая, хочет ли этого и она.

— Ты доверяешь мне, дикарка? — вздохнул я, вынимая член из нее и снимая презерватив.

Она закусила губу и кивнула, ее глаза были прикованы к моему члену, как будто это была ее любимая вещь в целом мире.

Я мрачно улыбнулся, поднял ее со стола и развернул так, чтобы ее задница оказалась напротив меня. Она нетерпеливо наклонилась вперед, и я застонал, глядя на этот идеальный вид.

— Я не могу трахать тебя здесь без защиты, —