отмечалось что-то вроде нового года и заодно местное Рождество. Ближе к весне был еще один церковный праздник, который совершенно не вызвал у Ангелы вдохновения. Назывался праздник Восхождение Господне. Ему предшествовал длительный тридцатидневный пост. Раз или два за весь год в соседних землях могли случиться свадьбы. Тогда возможен выезд семьи на увеселения. Эти сведения собрала для нее ловкая госпожа Люге.

"И все?! Больше ничего не сотается, как сидеть у окна и пялиться на пейзаж и слуг за окном?!"

Ничто не радовало юную графиню. Целыми днями она сидела в роскошных апартаментах или таскалась по замку, докапываясь до слуг и учиняя скандалы. С отвращением смотрела на надоевшую морду госпожи Люге и устраивала ей выговоры, но совершенно не представляла, чем себя занять: скука грызла ее со страшной силой, все крепче и крепче с каждым днем.

Известие о собственной беременности добило прекрасную графиню. Госпожа Люге первый раз отхватила несколько пощечин.

– Ты же обещала, что это средство самое верное от детей! Ты клялась мне! Гадина! Дрянь!

– Ваше сиятельство, клянусь, так и есть! Другие средства помогают еще меньше. Но ведь муж ваш крепок и здоров: его семя оказалось сильнее отвара… В чем же моя вина, госпожа графиня?!

Глава 43

Сегодня с самого утра у меня было удивительное праздничное настроение. Как-то вот все складывалось одно к одному. Во-первых, шла вторая неделя весны, и дневная капель вместе с ярким солнцем радовали мне душу. Во-вторых, три дня назад был полностью закончен ремонт в нашей с Рольфом комнате. Той самой, что наверху башни.

Башню по-прежнему топили. За эти дни обои высохли окончательно. Нам с Сусанной осталось только отмыть полы и снять чехлы с мебели. Ну и застелить чистое белье, протереть пыль, сделать еще десяток мелких, но нужных дел. Самое же главное, что уже сегодня мы будем ужинать у себя в чистоте и красоте. А еще у меня был небольшой сюрприз для мужа, и потому, готовя завтрак на кухне, я тихонько напевала себе под нос.

В обои для потолка я добавила чуть-чуть голубого цвета, чтобы бумажная масса смотрелась белоснежной. Стены были теплого персикового оттенка. Вся мебель была тщательно натерта восковым полиролем, рецепт которого я нашла в книге графини Паткуль. Да, нам пришлось поработать ручками, но теперь на мебели не видны были даже старые царапины.

Кровать застелила еще одним удивительной красоты комплектом белья из приданого, подаренного мне графиней де Роттерхан. Медные крепления свечей на стенах были начищены в жар и выделены цветом обоев. Теперь настенные подсвечники крепились на прямоугольниках шоколадного цвета: так не видно будет копоти от огня. Мягкую мебель мне удалось перетянуть самой с помощью Густава. Шить новые чехлы пришлось ручками, что для меня являлось маленьким подвигом. Возможно, они и вышли чуть кривоваты, но благодаря сохранившейся набивке: что-то вроде пучков очень жестких волос, кресла выглядели пухлыми, мягкими и уютными, а все огрехи шитья скрадывались.

Полностью на ремонт башни разориться я не рискнула. Скорее всего, у меня не хватило бы денег. Однако я оплатила новые перила на лестницу, которые нужны были не только для восстановления красоты, но и для безопасности. К сожалению, со стеклами все было сложнее. Удалось собрать более-менее целые куски. Такими кусками застеклили две комнаты на втором этаже и два небольших окошка в галерее-переходе между башней и помещением для прислуги. Все остальное пришлось просто забить досками, чтобы не выдувало тепло и внутрь помещения не попадали снег и влага.

Я знала, что рано или поздно я доберусь и до этих комнат, но сейчас замок выглядел как раненый и усталый великан. Совсем недешево обошлись двери для комнат, так же как и их установка. По-настоящему красивыми они были только в нашей с Рольфом комнате: благородное дерево темного цвета и резьба, повторяющая рисунок на кровати. Остальные двери были самые простые, из обычной сосновой доски. Но даже они смотрелись лучше, чем зияющие провалы. Я планировала использовать их потом где-нибудь в хозяйстве, например -- в комнатах для прислуги.

К вечеру все было готово. Сусанна помогла мне накрыть стол и ушла. Камин я растопила исключительно для настроения, а не для тепла. Но при этом подумала, что путь от кухни до нашей комнаты слишком велик и еда на стол будет попадать уже остывшей. Сейчас же, пока у нас не готовили каких либо сложных блюд, я просто поставила котелок с морше на ступеньку камина, чтоб похлебка не остыла. Похоже, мне нужно будет серьезно подумать, где разместить трапезную или столовую, чтобы не есть холодное.

После ремонта комната выглядела чуть-чуть пустоватой – явно не хватало мебели. Вот здесь, у стены, напротив кровати, хорошо бы поставить большой комод. Там можно будет хранить постельное и нижнее белье. Ну и шкаф на противоположной стене тоже не испортит дизайн комнаты. Однако я прекрасно понимала, что все это дело далекого будущего. А пока два сундука у стены занимали место будущего комода.

Впрочем, за все свои труды я была щедро вознаграждена восхищением Рольфа. После того самого первого просмотра, когда я показала ему почти полностью сделанный потолок и объяснила, что, как и из чего, больше я мужа в башню не допускала. Работа была совсем не легкая и дорогая. Мне многое приходилось делать самой, без конца бегая по лестнице, чтоб не отвлекать Сусанну от хозяйства. Конечно, у меня всегда была помощь в лице Эммы. Но забот хватило всем. Так что я считала совершенно справедливым, что душа моя вполне законно требует восторгов, одобрения и капельку похвал. Тем более, что я не поленилась достать одно из очаровательных домашних платьев и чувствовала себя сегодня не меньше, чем супер красавицей и царицей мира.

***

Муж вошел с влажными после мытья волосами, одетый по-домашнему: свежая белая рубаха, мягкие брюки из тонкой шерстяной ткани. Вместо привычных уже мне сапог – кожаные туфли, чем-то напоминающие мокасины.

-- Приветствую вас, барон Нордман.

Муж замер на пороге, с интересом оглядывая комнату, и восхищенно присвистнул:

-- Поздравляю вас, госпожа баронесса! Ваши таланты поразили меня в самое сердце!

Я засмеялась, подбежала к нему, обняла и, закинув голову, заглянула в глаза:

-- Рольф, правда, нравится?

Крепкие мужские руки