них. Последние денечки. — Ей явно было скучно и хотелось поболтать.

Алексей неопределенно кивнул, раздумывая, стоит ли спросить тетку о том, где живут Романовы.

— Зима нынче затянулась, — посетовала пожилая и сладко, широко зевнула, — снег всё не стает до конца. Вы давно тут сидите?

— Недавно.

— Жаль. Мироновну не видали? Подружка это моя, всегда вечерком здесь собираемся, балакаем о том о сем.

— Нет, не видал.

— А сам-то откуда? — Тетка посмотрела на Алексея с любопытством. — Что-то лицо незнакомое.

— Нездешний я, мать, — уклончиво ответил Алексей.

— Девушку ожидаешь? — Женщина понимающе улыбнулась. — Не Верку Савельеву из сто седьмой?

— Нет, не ее.

— А зря. Верка — девка нормальная, а личная жизнь никак не складывается. Вот бы ей кавалера вроде тебя.

— Зоя Пантелеевна! — донеслось сбоку, от тротуара. Голос был тоненький и бойкий. Алексей обернулся и увидел крошечную старушонку в платочке, из-под которого задорно сверкали глазки-буравчики.

— Клава, ты! — Пожилая радостно всплеснула руками и стала неловко подыматься. — Вот она, моя дорогая, Клавдия Мироновна. Где ж ты гуляешь-пропадаешь’

— За молоком ходила, — доложила старушонка. — Молоко по талонам давали в гастрономе.

— Это какие ж талоны? — заинтересовалась пожилая.

— Обыкновенные. В собесе выдали по малой обеспеченности. Тебе, кстати, тоже полагаются.

— Что ж ты молчала, подлая твоя душа! — рассердилась пожилая. — Теперь уж завтра пойду, сегодня-то поздно, чай.

— А я пирожков напекла, — вкрадчиво сообщила бойкая, — пойдем, Зой, кофейку попьем.

— Да разве что кофейку, — пожилая снова зевнула, — я вообще-то только вышла.

— Холодно, — старушонка в платочке поежилась, — и сериал сейчас начнется. Новый какой-то, Маруся говорила, интересный, аж жуть.

— Ну пошли, пошли, — согласилась пожилая и, сложив газету, спрятала ее обратно в авоську. Затем, с трудом волоча отекшие, тумбообразные ноги, подошла к старушонке, взяла ее под руку, и они скрылись в темноте.

Алексей остался один. Он на чем свет ругал себя за то, что так и не спросил Настину квартиру. Язык как будто к небу прилип — ни слова, ни полслова невозможно было произнести, прямо онемение какое-то, да и только.

Алексей хотел подняться со скамейки, чтобы начать наконец действовать, и в это время послышался приглушенный шум двигателя. К бровке плавно подкатил бежевый «Рено». Из салона вылез высокий черноволосый мужчина, заботливо оглядел автомобиль, включил сигнализацию. Затем уверенным пружинистым шагом прошел мимо Алексея к подъезду, достал из кармана ключ.

Внезапно его рука опустилась, он развернулся, медленно ступая, приблизился к лавочке.

— Это ты? — В его голосе звучала плохо скрытая ненависть. — Зачем ты здесь?

Алексей смотрел на черноволосого исподлобья. Вот, значит, он какой, Настин муж. Красавец. И кажется, действительно в курсе всего, иначе не смог бы столь безошибочно определить, кто перед ним.

— Мне надо ее увидеть, — негромко, но уверено произнес Алексей.

— Зачем?

— Хочу поговорить.

— Не о чем говорить. Всё кончено, оставь ее в покое, а то пожалеешь.

— Ну зачем так? — Алексей усмехнулся. — Она же человек, у нее есть право выбора.

— Она уже выбрала, — Сергей полез во внутренний карман куртки, — вот, любуйся.

На его ладони лежал миниатюрный сотовый телефон, тот самый Настин «Сименс», с которого она много раз звонила домой, находясь вместе с Алексеем.

— Она сама отдала его мне, сама, понимаешь? — Сергей слегка повысил голос. — Догадываешься почему? Чтобы никогда больше не общаться с тобой.

Алексей тупо глядел на мобильник, серебристо поблескивающий в свете фонаря.

— Всё равно, — упрямо проговорил он, — я должен ей сказать. Передайте, пусть спустится вниз. На минуту.

— Ты едва не убил её, — сказал Сергей, пряча аппарат, — о чём вообще может идти речь?

— Я не хотел.

— Слушай, я дам тебе один телефон. Позвонишь, скажешь, что от меня. Тебе назначат лечение, хорошее лечение, абсолютно бесплатно. Бросишь пить, я тебе гарантирую. Только отвали, бога ради, сделай милость, исчезни к чертовой бабушке. Писать номер?

— Потом. Всё потом. После того, как я поговорю с Настей.

— Она не Настя! — крикнул Сергей. — Слышишь, ты… — Он сделал над собой усилие и, сдержавшись, произнес тише: — Не смей так ее называть. Ее зовут Ася.

— Это ничего не меняет.

Сергей решительно шагнул вперед.

— Вот что. Я мог бы сделать так, чтобы тебя и на пушечный выстрел не пустили сюда до самого нашего отъезда. Поверь, у меня на это хватило бы средств.

— Это угроза? — Алексей улыбнулся, впервые за весь сегодняшний день.

— Скорее предупреждение. Я понимаю, что на испуг тебя взять не так-то просто. Да я и не хочу этого.

— А чего?

— У тебя есть дети? — вопросом на вопрос ответил Сергей.

Алексей поглядел себе под ноги.

— Ну.

— Мальчик или девочка?

— Какое это имеет значение?

— Ты прав, никакого. Но ты должен понять меня. — Сергей облизал пересохшие губы. — Ведь она любила тебя, значит, видела в тебе что-то… что-то настоящее: честь, благородство, или… как там это называется… — Он говорил с трудом, мучительно подбирая слова. Видно было, что ему тяжело, что он из последних сил старается быть корректным и вежливым.

Алексей молчал, так и не отрывая глаз от своих ботинок.

— Ну и где это благородство? — В голосе Сергея послышалась безнадежность. — Где? Ведь у нас сын, ему только шесть будет через месяц. Поверь, я тебя не обманываю, Аська действительно старается всё забыть, у нее получается, она почти успокоилась. Если она сейчас увидит тебя, это… будет слишком жестоко. Для всех нас: для нее, для меня, для Степы. Пожалуйста, я прошу…

— Ладно, — сквозь зубы произнес Алексей, — хорошо. Я понял. — Он встал со скамейки.

— Ты… правда уйдешь?

— Куда я денусь? — Алексей пожал плечами.

Сергей лихорадочно зашарил по карманам.

— Телефон наркоцентра…

— Не надо, — Алексеи хлопнул его по плечу, — оставь его при себе. И… смотри, чтобы она там с тобой… не грустила. Внимания побольше уделяй. — Он усмехнулся. Сергей тоже улыбнулся, натянуто и криво, протянул руку.

— Тебе также. — Алексей повернулся и пошел в сторону от дома.

Сергей ждал минуты три, пока его фигура окончательно не растворилась в темноте. Потом достал платок и вытер взмокший лоб.

37

— Ну вот. Это наш последний сеанс. — Макс вольготно развалился на диванчике и слегка ослабил узел яркого шелкового галстука.

— Последний? — Ася напряженно вгляделась в его лицо, спокойное и безмятежное, с гладко выбритыми щеками.

— Вас это расстраивает? — Макс слегка поднял брови.

Она неопределенно пожала плечами.

— Пожалуй, нет.

— Я в этом и не сомневался. — Макс улыбнулся. До Аси долетел ставший привычным прохладный ландышевый запах. — Вы абсолютно здоровы, Анастасия, и в моей помощи более не нуждаетесь. Конечно, возвращение депрессии вероятно, и даже весьма. Но теперь вы знаете, как