Она была похожа на ребенка, утащившего шкатулку с материнскими драгоценностями, чтобы поиграть в королеву или настоящую леди. Однако ей не следовало здесь появляться. Действительно ли нимфы отличались щедростью, как утверждали они сами, или мечтали лишь том, чтобы накопить побольше золота, как гласила молва, но сейчас Бенарду не следовало отвлекаться от работы… ну, разве что бросить пару взглядов на ее ноги. В ту ночь, когда они встретились, он не успел как следует их рассмотреть. Что вполне естественно. Конечно, он может придумать ноги, но с его критическим подходом ко всему, что он делает, это будет неправильно.

— Леди похвалила мое творчество, большое спасибо.

— И творчество тоже. — Она кокетливо улыбнулась. Ее лицо и тело было восхитительными, невероятными, но заигрывания показались Бенарду неловкими и неумелыми.

— Что я могу для вас сделать, госпожа? — с недоумением спросил Бенард.

Нимфа вздохнула, и ткань ее платья натянулась, обозначив безупречную грудь.

— Я все еще намерена отблагодарить тебя за спасение, — серьезно ответила она.

Он поклонился.

— Не будем об этом. Я был рад вам помочь.

— Я бы хотела продемонстрировать свою благодарность, — жеманно заявила Хидди.

— Честно говоря, я сегодня очень занят, Хидди. Впрочем, я бы хотел взглянуть на ваши лодыжки.

— Только на лодыжки? — Кокетливо.

— И ступни.

— Тебе бы следовало проявить больше честолюбия. Давай отправимся в мой дом, и я покажу тебе все самое красивое, что у меня есть, ладно? — Умоляюще.

Самое красивое он видел уже сейчас — сквозь накидку. Ресницы не могли быть ее собственными — наверное, они из перьев и клея — но все остальное было настоящим, каждый обольстительный кусочек. В нем проснулись иные аппетиты. Он почувствовал, что его решимость тает, как снег на жаре. В животе заурчало.

Хидди улыбнулась.

— Я тебя накормлю! У меня замечательный повар.

— И никаких изображений священного Эриандера?

— Ни в коем случае, обещаю!

Удивительно юная и желанная, она умудрялась казаться невинной, всячески намекая, что намерения у нее совсем другие. От ее запаха у Бенарда кружилась голова. От тяжелой работы руки у него дрожали; от ее улыбки он и сам трепетал, как флаг, а его тело уже не могло сдерживать восторга, он был не в силах оторваться от ее легкого платья и того, что под ним. Хидди спокойно сидела в тени, а его кровь кипела на солнце.

— У меня нет для вас подарков, — запротестовал он.

— Неужели ты думаешь, что я такая глупая? Если бы я хотела получить подарки, я бы не показывала тебе это. — Она звякнула браслетами. — И потом, я не стану просить о чем-либо человека, живущего в конуре.

Бенард действительно хотел поработать над статуей, пока не зашло солнце. Он знал о дурной репутации нимф, склонных превращать мужчин в рабов и выуживать у них все сокровища. С другой стороны…

С другой стороны он мог привести несколько серьезных доводов совсем иного плана. Например, было бы неплохо поесть. А на золото рассчитывать нечего, ведь богатство — его корбан. И еще ему было любопытно взглянуть на коллекцию Хидди.

— Я неподобающе одет.

— А я тебя раздену, когда мы будем на месте. — Дразняще.

— Никаких подарков, никаких богов, никаких разговоров о любви? — печально сказал он. — Лишь гнусное животное совокупление? Как у кошек — пару раз мяукнули, и кончено?

— Как пожелаешь, мастер.

— Я не люблю, когда со мной обращаются, как с животным.

— Но ты и есть животное, — ласково сказала Хидди, уверенная в своем успехе. — Все мужчины таковы.

— Наверное, мы такими только кажемся.

Рабы и стражник вернулись к носилкам — они успели освежиться и теперь были готовы начать новое путешествие. Тод осторожно приблизился к ним с другой стороны.

Если полог носилок вообще можно захлопнуть, то Хидди именно это и сделала.

— Тогда следуй за мной. Домой, Нерио. Бенард — не отставай!

* * *

Он задержался, чтобы дать Тоду несколько поручений, и помчался вслед за носилками, которые уже скрылись в переулке. Он догнал их как раз перед перекрестком. На узких улочках он не пытался соревноваться с Нерио. Бенард полагал, что без особых проблем успеет за носильщиками, но рабы Хидди знали свое дело и бежали удивительно быстро, пробивая себе дорогу в толпе, словно вырвавшиеся на свободу онагры. Путешествие получилось гораздо дольше, чем он ожидал. Сначала им пришлось подниматься в гору к дворцовому комплексу, а потом вдоль него — к модной части города. Наконец они остановились возле ворот в кирпичной стене. Нерио позвонил в колокольчик, и через мгновение ворота открылись.

Уставший Бенард последовал за рабами и оказался в тенистом дворе. Кто-то протянул ему мягкое полотенце и золотой кубок с прохладной водой, куда добавили сок какого-то вяжущего фрукта.

Он выпил воду, вытерся и снова стал пить. Только после этого у него появились силы осмотреться. Сад был огромным и тянулся от домика на три или даже четыре комнаты до небольшой хижины, в которой, очевидно, жили слуги. Со всех сторон его окружали стены, увитые виноградной лозой. Все вместе выглядело чрезвычайно изысканно. Бенард вырос в двух дворцах и множество раз бывал в домах богатых людей, чтобы обсудить заказы, однако нигде не видел такой гармонии, как в этом миниатюрном лесу. Он прекрасно понимал, что дом очень старый, да и деревья здесь были по-настоящему древними. Пространство вокруг обязательного пруда плавно переходило в кустарник с изящными цветами, и в сочетании с вымощенными плитками дорожками дарило ощущение удивительного мира и покоя. Этот рай создал человек с безупречным вкусом.

Однако первое впечатление начало стремительно улетучиваться, когда он заметил раскрашенные керамические фигурки животных и гипсовые статуи. Тот, кто их поставил, не имел ни малейшего представления о вкусе. Цветистые подушки и низкие золоченые столики были накрыты к обеду. Полдюжины рабов — все мужчины, все флоренгиане, двое еще почти мальчики — раскладывали мясо, фрукты и ломти хлеба. Бенард еще острее ощутил голод. Живот заурчал…

Страж Нерио был занят тем, что стирал с тела пот и красную пыль и одновременно он отдавал приказы слугам, которые тут же бегом бросались их исполнять. Он заметил взгляд Бенарда и подошел. Он все еще тяжело дышал, но выражение лица Бенарда его явно позабавило.

— Удивлен?

— Кто владеет особняком?

— Естественно, леди Хидди. — Нерио посмотрел на Бенарда широко раскрытыми невинными глазами — видимо, научился такому взгляду у Хидди.

— Она замужем? Или ее отец богат?

Теперь в широко раскрытых невинных глазах появилось насмешливое выражение.

— Я не могу обсуждать дела моей леди, мастер-скульптор. Но ты можешь спросить у нее сам.