— Я… да. Я знал.

— Так как вы составляли контракт Леты, то знали и о том, что в нем было особое условие: каждый, кто знал ее в человеческом облике, должен был забывать ее. Тот факт, что Кириакос искал ее, сам по себе являлся нарушением контракта Леты. Вы были не в состоянии обеспечить полное беспамятство Кириакоса.

Нифон скривился.

— Он не называл ее по имени. Он помнил только, что она ушла.

Роман громко хлопнул ладонью по моему контракту.

— В контракте не говорится, до какой степени она может быть забыта, просто утверждается, что ее не будут помнить. Точка.

Пот лил с Нифона ведрами. Он схватил с кафедры один свиток и просматривал его, моргая глазами.

— «Всякий смертный, который сведет знакомство с Проклятой в течение ее человеческой жизни, утратит память о ней… — Бес оторвал взгляд от листа. — Это перевод. Думаю, в греческом оригинале ясно говорится, что ее забудут все, кто знал, когда она была человеком. А значит, если он вспоминал ее позже, нет никакого нарушения контракта. Мы можем увидеть здесь греческий оригинал?

— Это не имеет значения, — сказал Роман. — Даже если в нем так говорится. Мы уже установили, что душа определяет идентичность личности в течение многих жизней. Даже сейчас он остается тем, кто знал ее в человеческом облике, в той жизни, и он ее помнит. Вы не справились с исполнением условий контракта.

— Это не моя ошибка! — воскликнул Нифон. Было непонятно, обращается ли он к нам с Романом или к начальству в аудитории. — Я сделал все необходимые приготовления к стандартной процедуре потери памяти по её контракту. Я не знаю, почему это не сработало. Да, я знал, что он был её мужем, когда составлял для него контракт, но я не считал, что тут есть какое-то нарушение. Я просто залавливал ещё одну душу.

Марсель обратился к присяжным.

— Говорит ли бес правду? Он готовил второй контракт по незнанию, без злого умысла? Я имею в виду, злой умысел был не больше, чем подразумевается под этими словами в описанной ситуации.

Несколько ангелов неохотно кивнули.

— Не имеет значения, сделал он это по незнанию или нет, — сказал Роман. — Незнание не является оправданием, когда нарушается закон. Вы ошиблись, и в результате было подписано два недействительных контракта.

— Остановимся на этом, — сказал Марсель. — Все это не означает, что с обоими Проклятыми поступили нечестно. Оставим в стороне технические подробности. Она действительно была вычеркнута из воспоминаний всех, кого знала. А он получил девять жизней. Еще девять жизней! Мы все знаем, какая редкость — сделки, включающие в себя перевоплощения. Он получил то, о чем просил. Он даже был с ней. Ад выполнил свои обещания по контрактам так достойно, как только мог, и вы не вправе возлагать на нас всех ответственность за одну маленькую неувязку, о которой никто ничего не знал.

— О, — хищно воскликнул Роман, — думаю, найдутся и другие, кому известно об этом сбое. Кое-кто из занимающих высокие посты. Ваша честь, могу я вызвать еще одного свидетеля?

— Кого? — спросил Ганнибал.

— Моего отца, — ответил Роман, — Джерома, архидемона Сиэтла.

Раздался коллективный вздох изумления. Не могу сказать, что удивило публику больше: признание, что Джером — отец титана, или вызов к барьеру такого высокопоставленного свидетеля. Ганнибал кивнул.

— Благодарю. Нифон, вы можете отойти. Джером, прошу вас, займите место у кафедры.

Нифон не успел убраться по-быстрому и в проходе едва не врезался в Джерома. А тот шел по залу важно, неторопливо, будто был выше всего этого и делал большое одолжение, вообще согласившись участвовать в таком балагане. Он сел на скамью, скрестил на груди руки и принял скучающий вид.

— Джером, — начал Роман, — правда ли, что вам было известно о связи Сета и Джорджины? Вернее, Кириакоса и Леты?

Джером приподнял одно плечо.

— Я знал, что души их обоих под контрактом.

Ответ достойный ангела. Правдивый, но только отчасти. Я надеялась, что кто-нибудь из ангелов поймает его на этом, пока не осознала один неприятный факт: демонов невозможно поймать на лжи. Не было способа удостовериться, врет Джером или говорит правду.

— Вы знали об условиях ее контракта? — спросил Роман.

— Конечно, — ответил Джером, — знал, как обо всех своих сотрудниках.

— Значит, вам было известно, что в соответствии с контрактом ее должны забывать все, кто был знаком с ней, когда она была человеком.

— Да, — подтвердил Джером.

— И вы знали, что когда-то Сет был ее мужем и подписал контракт, связанный с ней.

— Нет, — ровным тоном произнес Джером. — Этого я точно не знал.

Ложь, ложь, подумала я. Но как это доказать?

— Если это так, — продолжал Роман, — тогда почему вы использовали Сета Мортенсена, чтобы вернуть Джорджину, когда в прошлом году она была похищена Онероем?

— Я не помню подробностей этого происшествия, — вежливо ответил Джером.

— Хорошо, — сказал Роман, — раз вам необходимо освежить воспоминания, здесь присутствует ангел, который был свидетелем событий и сможет вкратце рассказать нам, что случилось. К его словам, я уверен, у присяжных не возникнет недоверия.

Лицо Джерома выражало абсолютное спокойствие, пока Роман расставлял свои ловчие сети. Может, Джером и был неподвластен ангельской проверке на лживость, но все, что клятвенно заявит Картер о его поступках и о том, что ему было известно, будет воспринято как истина в последней инстанции. Картер не мог лгать. Если он скажет, что Джером использовал Сета, чтобы спасти меня, в это поверят все, не считаясь с тем, будет ли сам Джером упорно отрицать это. Видя, что отпираться бесполезно, Джером решил исправиться.

— Ох, — сказал он. — Этот Онерой.

— Вы использовали человеческую психику, чтобы вызволить свою сотрудницу, — сказал Роман. — Вы обладаете силой и знаете ритуалы, но не могли найти Джорджину в пустом пространстве, где держал ее Онерой. Вы решили использовать Сета, чтобы отыскать ее душу, и это сработало. Почему? Откуда вы знали, что это поможет?

Джером пожал плечами.

— Они были всегда как будто загипнотизированы друг другом. Вот я и решил, что, если во всей этой чуши о настоящей любви есть хоть доля смысла, мы можем этим воспользоваться.

— Мэй говорила не так. — Я воспользовалась преимуществами процесса, который ведется в форме беседы; в голове прокручивались давно забытые воспоминания. — Она сказала, это невероятно, не имеет значения, как сильно мы друг друга любим, это не должно было сработать.

Джером направил испепеляющий взгляд на кого-то позади меня; полагаю, Мэй сейчас наслаждалась неотразимой силой этой огненной стрелы.

— Джорджина была затянута в пространство мира сновидений, — добавил Роман. — Одинокая душа, затерянная в царстве снов. Чтобы добраться до нее и вызволить оттуда, нужна прочная связь двух душ, которые были неразлучны долгое время.