Она, увы, не знала, — и это было к лучшему, — что не крупномасштабные спекуляции, которые проворачивали ее свекровь, ее дядья и шурины и которые породили эту чудовищную историю, почти заставили Николая вмешаться в эту авантюру, не имея при этом ни единого, малейшего шанса на победу…

А многие биографы, недостаточно глубоко изучив этот вопрос, утверждают, что именно Александра, ее поведение, привели к падению трона Романовых!

Какое наглядное проявление презрительного отношения к фактам!

* * *

Знаменитая историческая дата — 9 января 1905 года, — нанесла фатальный удар по династии Романовых. В это Кровавое воскресение, русская монархия начала сама себе рыть могилу, чего, несомненно, можно было бы легко избежать.

Впервые на несколько дней всеобщая забастовка парализовала Санкт-Петербург, поддерживаемая различными революционными течениями, которые теперь возникали повсюду. Страх перед этим безумием овладел столицей. Число бастующих достигло 140 000.

Революционеры, эта куда более грозная сила, чем полагала царская полиция, «обработали» многих рабочих в индустриальных предместьях города. Это были в основном молодые люди, которым никогда и в голову не приходила мысль собраться всем вместе, чтобы выразить свои требования правительству и подвергнуть острой критике его действия. Но нигилисты из-за рубежа подстрекали их к мятежу, сильно преувеличивая ошибки власти, которая переживала в это время великую драму тяжелой войны.

Один энергичный священнослужитель, который в силу своего призвания стал тюремным священником, поп Гапон, решил организовать из забастовщиков большое шествие, хотя подавляющее большинство забастовщиков и понятия не имело, из-за чего они бастуют. Отец Гапон, ученик Толстого, обращался с призывами к мирным рабочим, манифестациям и напоминал им как истинный последователь учения Христа, что ни в коем случае нельзя отвечать насилием на насилие. В результате его престиж рос в рабочей среде и среди разночинцев, и вот в это знаменитое теперь воскресенье он собрал около двадцати тысяч забастовщиков и организовал мирное шествие во имя Христа и его наместника на земле — русского царя.

Эти разочарованные, простые, по существу, добрые, очень верующие люди, не могли не прислушиваться к словам святого человека, которые был так же беден, как и они, который тоже оплакивал гибель своих близких, дяди, отца или брата на фронтах Манчжурии, и его проникновенные слова несли их измученным душам утешение.

Так их шествие ширилось, продвигалось вдоль набережной Невы, затем по Невскому проспекту, мимо фешенебельных аристократических кварталов. Одни манифестанты несли на руках свои домашние иконы, другие распевали церковные гимны, и все они, повинуясь убедительному голосу попа, направились прямо к Зимнему дворцу, где их добрый царь-батюшка должен был внимательно выслушать их скромные требования и мольбы. А вот какие фразы тогда звучали над головами: «Отец ты наш, мы просим у Тебя справедливости и защиты. Нет мочи терпеть дольше… Ваше величество, не отказывайте нам в помощи, разрушьте стену, отделяющую Вас от народа! И Ваше имя навсегда будет высёчено в наших сердцах».

Гапон не имел ничего общего с подстрекателями, этими Коммунистическими шпионами, которые в Германии, Польше, Швейцарии, проводили совместную работу по медленному, но верному разрушению русской империи, при тайном, доброжелательном поощрении со стороны германского императора.

Поп Гапон был известен своей искренней любовью и привязанностью к простому люду. Он был чист душой. Он искренне верил, что организуемые им сборища рабочих могут в конечном итоге улучшить их жизнь под руководством гражданских и религиозных властей, сделают их более гуманными людьми, и не позволят революционному вирусу проникнуть в рабочую среду, чему всячески противодействовал этот священник.

Но в этом сборище различных групп, которые присоединялись к его шествию, Гапон терялся. Целое море недовольных людей выплескивалось на улицы города. У каждого было свое требование. Эти люди в своей наивности верили в добро, и пока проявляли уважительное отношение к высшей власти: «Царь-батюшка освободит свой народ от его угнетателей». В толпе несли портреты царя, церковные хоругви, и все с обнаженными головами распевали знаменитый гимн старой России «Боже, царя храни!».

Неоднократно говорилось, что эта самая многочисленная манифестация в истории России, абсолютно не проявляла никаких агрессивных устремлений и была совершенно мирной по своему характеру.

К двум часам пополудни различные рабочие шествия должны были соединиться на площади перед Зимним дворцом.

И тут-то и началось то, что впоследствии в истории получит название «Кровавое воскресенье».

Кто же отдал этот чудовищный приказ полиции стрелять по демонстрантам?

Совершенно ясно, что не царь. Но с него никак недьзя снимать вины за то, что он не был в достаточной степени проинформирован, не был особо встревожен этим очень важным и серьезным событием. Да, в данном отношении простить этого Николаю нельзя. Никак нельзя было допускать, что из-за его беззаботности, полного отсутствия интереса к общественной жизни в тот год, оппозиция, весь этот хор недовольных делали из него тирана, кровопийцу, чудовище, которому нет прощения…

В тот момент, когда поп Гапон поднял руку с распятием, чтобы провести переговоры с конным жандармом, раздался первый выстрел, за ним, второй, потом — десять, сто. Сотни убитых и раненых падали на снег. Кровь ручейками текла на всех городских улицах. Пехотинцы, при поддержке казаков и гусар, отрезали все пути отступления мятежникам.

Потрясенный Гапон ходил от одного лежавшего на земле к другому, молился, помогал перенести раненых, закрывал глаза убитым и вскоре пропал в толпе. Когда наступили сумерки, по городу поползли самые отчаянные слухи. Весь город содрогался от приступов ужаса. Николай, — и это его самая большая ошибка, как по совести, так и в политике, — был плохо обо всем информирован и отказался принять депутацию забастовщиков. И приказ, отданный его министром, стрелять по толпе, навсегда отдалил его от своего народа.

Очень трудно понять, как этот религиозный человек с благородной душой не предотвратил такой трагедии, для чего ему потребовалось бы лишь сделать знак рукой. Ему нужно было выйти на балкон и сказать своему народу:

«Дети мои, вы правы, я — ваш батюшка, ваш отец. Я готов сделать все возможное, чтобы покончить с вашей нищетой, принести вам облегчение. Забудем об этой страшной войне. Расходитесь по домам, не теряйте веры в меня. Ваш царь вас любит всех и вам непременно поможет!»

Как же так получилось, что ни одна душа, ни один министр, ни один друг, не посоветовал несчастному царю выступить с таким обращением к народу? Таким образом он мог бы спасти свой трон и до конца своего царствования пользоваться уважением и преданностью своего народа, народа, который и со своими достоинствами и недостатками все еще хранил веру в него и оставался преданным ему до смерти… Этот расстрел толпы 9 января 1905 года стал символом ненависти революционеров, сигналом к их выступлению, которые с тех пор неутомимо работали, чтобы добиться краха империи.