Берни рядом зацокал и закачал головой. Не одобрял, что я постоянно даю слово, зная, что через миг буду его нарушать. Бедное дитя рыцарской эпохи, вот из-за таких, как он и пришли в итоге к власти подлые лавочники, для которых не было ничего святого. Честь всё же неплохая штука, если блюсти её не настолько фанатично.

А может это просто я такой «подлый», в смысле неблагородный? И потому поступки мои подлы?

Чёрт знает. Но я однозначно буду апгрейдить этот мир. И с карикатурным благородством мне точно не по пути.

— Хорошо, сеньоры, — печально вздохнул главстраж. — В таком случае правила. У вас был уговор относительно правил?

— Бьёмся! — А это зло рыкнул «боцман», глядя на меня сверху вниз, как удава на кролика. — И либо выживает сеньор Валуа, либо я.

— Да будет так! — пафосно утвердил правила главстраж. — Бой до смерти, без правил, с использованием любых средств, взятых в руки на момент начала дуэли, с использованием одарённости, если сеньоры ею владеют. Да пребудет с нами бог! — под конец воскликнул он и сделал несколько шагов назад.

Все-все воины, окружавшие нас, подались в стороны, организовав большой и широкий круг. С одной стороны площади встали мои, с другой — «псы», а со стороны здания магистрата — шестеро стражей, из которых у пятерых в руках — алебарды.

— Щенок! — довольно оскалился тип. Хочет вывести из равновесия? Фиг угадал, я молчал. — Ты труп, щенок!

— Сеньоры? — раздался голосБерни. — Готовы?

— Всегда готовы! — вскинул я руку в пионерском салюте.

— Готовы, — усмехнулся «боцман», но после салюта как-то посмотрел на меня… Странно. С удивлением.

— Тогда… Бой! — выкрикнул «Плантагенет» и вышел за пределы условного круга.

Противник медленно, с кошачьей грацией, приближался ко мне, идя по дуге по спирали, держа меч двумя руками — за гарду и за лезвие первой трети, повернув остриём ко мне. Я, словно ведьмак Сапковского, встал в дурацкую стойку, оттянув правую руку назад, повернув при этом острие в сторону противника, а левую с дагой просто вытянул перед собой. Из какого-то фильма, но пока сойдёт.

Сближение. Мы сделали круг вокруг друг друга, при этом я ушёл из дурацкой стойки и встал в обычную. Ещё один круг почёта вокруг друг друга. Затем… Последовал удар «боцмана». Молниеносный, как язык хамелеона, ловящего на лету муху или бабочку. Бчпокдзыньк!

Я успел отскочить. И правильно сделал — отбить такое фиг бы успел. Смотрите отсылку на олимпийские игры. И тут же моя атака на рефлексах. Просто колющий удар, каким бил и противник. «Боцман» также отскочил. Но я и не думал, что всё будет легко.

Снова кружимся, снова танец. Опасность в уколах — против них не то, что кольчуга — и мощная кираса не спасёт. Наташа именно это мне пыталась донести, когда я разминался, пока я не попросил её помолчать. Теперь попытался пробить я. Рубящий, но не всерьёз. Парирование: дзиньк! И тут же контратака… Отбитая при помощи даги — это был боковой рубящий. Я же снова атаковал мечом, но «боцман» вывернул руки с зажатым в них бастардом и… Он меня парировал! Вот из такого нехорошего положения!

Нет, общей школы тут нет. Но частные школы фехтования уже существуют, и работают неплохо. В чём я убедился, несколько раз подряд отскакивая, разрывая дистанцию, ибо тип бил и бил, продолжая атаку.

Скорости не были запредельные, как на соревнованиях саблистов и рапиристов олимпийских игр. Но отскочить — это всё, что я пока мог. И тогда, понимая, что несмотря на вложенные Вольдемаром знания, класс противника выше, я решил брать порядком… И зарядил перед лицом факелом. Просто пробой энергии, чтоб не палиться.

— О-о-о-о-о-о!

— Ого-о-о-о-о-о!!!.. — раздалось вокруг, людское море заволновалось, а кто-то даже подался назад. Бояться огня в человеческой природе.

— А малыш, оказывается, одарённый! — плотоядно оскалился противник, и было очевидно, ему сия мысль принесла удовлетворение. Он будет не просто меня убивать, а с использованием навыков убийцы, которые редко удаётся применять по назначению. Это же класс, а не бой!

Снова его атака, только вот мою голову, мои виски… Сдавило, будто сжимают клещи. А ещё вдруг… Стало СТРАШНО. Просто страшно. Настолько, что подогнулись коленки, и у меня еле хватило сил отпрыгнуть от его следующей атаки.

И ещё атака. И ещё. «Пёс Гримо» со мной игрался, бил не всерьёз, и пытался рубануть, тогда как была возможность кольнуть меня эдак… В брюхо.

И снова атака. И снова.

— Малыш хорошо танцует! — последовала новая реплика. — Наверное, на балах с сеньоритами научился. А чего ж не остался там, дома? Где балы и сеньориты?

Не разговаривать! Не отвечать! Поддамся на провокацию — потеряю самоконтроль, и тогда пиши пропало. Я молчал, отмахиваясь своим одноручником от его более длинного бастарда.

— Здесь война, юноша. Взрослый мир. И мир не любит неудачников. Жаль твоего отца, но ты сам не хочешь быть умным и взрослым. А значит, не будешь.

И тут я понял по его глазам, что сейчас будет бить серьёзно. А заодно голову мою сдавило невероятно сильно, а от страха захотелось всё бросить и бежать. Руки задрожали, меч чуть не выпал…

Но спасли рефлексы, доверять которым всегда учил Вольдемар.

Злость. Ненависть. Пламя. Меня окутало пламя ярости, как тогда на площади в Магдалене, как во время переговоров с баронами в собственном графстве. И тиски мгновенно исчезли, словно испарились.

— А-а-а-а! — заорал я, бросаясь на типа. Удар. Ещё удар. Парирование вялого контрудара дагой, и рубящим — снести уроду голову. И тип, наконец, сам начал отпрыгивать, истерически водя бастардом для парирования, разрывая дистанцию, а в его глазах впервые я увидел испуг.

Но он был СЛИШКОМ опытен. И профессионализм его был куда больше моего. А потому я удержался от сумасбродной атаки и не стал прыгать добивать его. И правильно сделал, ибо орудуя мечом двумя руками, он смог таки отбить мои атаки, снова заставив отскочить, правда, не разорвав дистанцию, и ушёл в стойку.

В последующей фразе, что пробурчал он вслух, но себе под нос, я понял только одно слово: «Mutter».

«Mutter»? «Mutter», маму его за ногу? — ошизел я.

— Шпрейхен зи дойч? — вырвалось у меня на инстинктах — думать по-прежнему было некогда. После чего, поняв, что выдал себя, я довольно оскалился.

Удивление во взгляде бандито, граничащее с испугом. Чего боишься, родной! Нас тут много!

И он что-то затараторил на своём.

— Оу, ай донт андерстэнд ю, сеньор. Ай донт ноу дойчен.

— Кто ты? — зашипел он после паузы на обдумывание.

Оп-па, а сеньор воспрял, и атаковал. Но вяло — чтобы занять время, чтоб я не расслаблялся.

— Ду! — вместо этого я парировал и контратаковал, решив попытаться воздействовать на него в ответ. — Ду хаст! — Новая атака. И ещё одна: — Ду хаст михьт!