Водитель сглотнул слюну. Марго вернула его руку на руль:

— Поехали, а? А то я совсем замерзла. У вас случайно не найдется глоток коньячку?

Парень промычал что-то нечленораздельное, вышел из машины и скрылся в маленьком магазинчике, рядом с которым они стояли. Марго удовлетворенно заметила, что он даже не вытащил ключи из замка зажигания. Он вернулся через пять минут, неся впереди себя, как розу, бутылку «Хенесси» и пластиковый стакан.

— Я не знал, какой коньяк вы любите. — После прогулки в магазин у него прорезался голос.

— Вы угадали, — благосклонно улыбнулась Марго, и водитель смущенно положил ей на колени шоколад. При этом рука его словно случайно коснулась груди Марго.

Марго почувствовала приступ бешеного желания. Давно уже она не занималась сексом в машине.

— Давай-ка отъедем отсюда подальше, — скомандовала она.

Водитель, как загипнотизированный кролик, послушно тронул машину с места. Марго выпила полстакана коньяка, откусила шоколад:

— У тебя сигареты есть?

Водитель открыл «бардачок». Марго закурила, налила себе еще коньяку и тут же снова выпила.

— Давай вот сюда, во дворы.

Автомобиль въехал в тихий дворик, остановился возле гаражей-ракушек.

— Ну, так и будешь сидеть как истукан? — Марго отставила бутылку с надетым на нее стаканом в сторону. По телу разливалось сказочное тепло, голову обволакивали алкогольные пары. — Или, может быть, я тебе не нравлюсь? — Она распахнула рубашку.

В тот же миг водитель, словно голодный зверь, набросился на нее.

Андрей поднимался по ступеням больницы. Лечащий врач позвонил и сообщил, что Иван Алексеевич хочет его видеть. Сказано это было очень недовольным тоном, из чего Андрей сделал вывод, что даже в таком полубеспомощном состоянии тесть умеет давить на людей и получать от них то, что ему нужно. Андрей подъехал сразу после завтрака.

Лечащий врач, как и ожидалось, встретил его неприветливо:

— Беспокойный человек ваш тесть. Сам себе вредит. Я ему говорю: нельзя, а он свое гнет. Никакими последствиями его не напугаешь. Вы-то, в отличие от него, я надеюсь, вменяемый человек? Я вас умоляю — недолго.

— Конечно, — кивнул Андрей. — Я понимаю.

Иван Алексеевич величественно возлежал на кровати. Андрей усмехнулся: как правильно заметил врач — сам себе вредит. Для этого человека дело всегда было превыше всего. Даже собственного здоровья. Мужчины поздоровались.

— Как вы себя чувствуете?

— На тот свет пока еще не собираюсь. Присаживайся давай. — Иван Алексеевич похлопал рукой по стоящей рядом с кроватью табуретке.

— Я тут вам принес кое-что. — Андрей выложил гостинцы из пакета на тумбочку… — А то знаю я, как в больницах кормят. Даже самых комфортабельных.

— Как Рита? — было видно, что этот вопрос не дает ему покоя.

— Все нормально, — успокоил его Андрей. — Она с надежным человеком. Он следит за каждым ее шагом и не отпускает от себя.

— Хорошо… Дай бог, через недельку-другую оклемаюсь, отправлю ее в лучшую клинику. Скажи мне, она не безнадежна?

В последнем вопросе было столько боли, что Андрею стало не по себе.

— Откуда мне знать? — уклончиво ответил он. — О таких вещах должны судить специалисты.

— В этом ты прав… — Иван Алексеевич замолчал, словно что-то обдумывая еще раз. — Я… вот что… Я у тебя прощения просить хотел…

— Вы — у меня? — удивился Андрей. Он мог ожидать чего угодно, только не этого.

— У тебя, — кивнул Иван Алексеевич. — Задурила Рита мне голову, верил я ей… Люблю ее очень, никого, кроме нее, у меня нет, вот и верил… Только теперь понимаю, каково тебе было с ней жить… Я с твоей Ириной встречался.

Лицо Андрея вытянулось.

— Напугал я ее. — Слова давались Ивану Алексеевичу с большим трудом. — Психиатрической больницей пригрозил, если она тебя не бросит. Обещал, что и тебя не пожалею, если что…

В голове Андрея все моментально встало на свои места: так вот почему Ирина так вела себя в последнюю встречу! Вот почему ему показалось, что в ее поведении сквозит фальшь, вот почему он так до конца и не смог ей поверить! Он чувствовал, он знал, что здесь что-то не так!

— Прости меня, старика, — продолжал Иван Алексеевич. — Она мне понравилась. Я в людях не ошибаюсь. Только собственная дочь сумела обвести меня вокруг пальца… Езжай к Ирине, объясни, что я это не со зла, а по незнанию… Пусть тоже меня простит…

У Андрея не было слов. Было очень больно за этого большого, сильного человека, за то, что Марго так бессовестно пользовалась его слепой любовью.

— Ты ведь не сумеешь простить Риту?

— Нет, — покачал головой Андрей. — Все мои чувства она давно растоптала. Я больше не могу с этим жить.

— Я знаю… Наверное, ты прав… Езжай к Ирине, и… будьте счастливы. Только прошу, не забывай ты меня, старика. Я тебе всю жизнь только добра хотел…

Андрей крепко и ласково пожал лежащую на больничном одеяле руку. Мысли его были уже далеко. Звонок мобильного застал его на крыльце больницы.

— Марго сбежала, — без предисловий огорошил его Влад. — Вылезла из окна и спустилась по пожарной лестнице. В одной шелковой рубашке.

Андрей от души выругался.

— Ее сейчас мои люди ищут. Найдем обязательно. Это дело времени.

— Держи меня в курсе, — попросил Андрей. — Я пока ее отцу ничего говорить не буду. На квартиру к ней ездили?

— Я узнал о том, что она сбежала, пять минут назад. Сейчас поедем. Куда она могла еще отправиться?

— У нее нет друзей. Одни собутыльники. А этого добра, как ты понимаешь, в любом городе достаточно.

— Я найду ее, — пообещал Влад, и Андрей услышал, как он скрипнул зубами. — Обязательно найду.

Всю неделю Игорь крутился как белка в колесе. Аппаратура удачно продана, квартиранты найдены, загранпаспорта сделаны, отыграна и записана новая программа, вот только Ирка беспокоила все больше и больше. Он каждый день тратил драгоценное время на то, чтобы заехать к ее матери. При его появлении Ирина начинала вести себя очень странно. Она то впадала в отчаянную депрессию; то тормошила его — скорее, давай уедем скорее; то застывала на месте, глядя в одну точку; то веселилась без причины, срываясь на истерический хохот; то напрочь отказывалась выходить из дома, а то шлялась по городу часами, возвращаясь уставшая и замерзшая, и отказывалась говорить, где была. Иринина мать списывала все на предотъездную суматоху и нервы. Впрочем, в отсутствии Игоря Ирина еще более-менее держала себя в руках. При его появлении в нее словно бес вселялся, и она ничего не могла с собой поделать. Игорь покорно терпел, параллельно решая основные проблемы. Главное — уехать, а со всем остальным он там как-нибудь разберется! Лиля доставала его телефонными звонками, он даже встретился с ней пару раз, чтобы она снова вдруг не устроила какой-нибудь «приятной» неожиданности, обещал, что будет звонить и писать и потом, может быть, даже вызовет ее к себе в Голландию. Карл звонил несколько раз, требуя подтверждения того, что они наконец-то приезжают, Игорь дал ему телефон Ириной матери, в назначенное время Карл перезванивал туда. Ирка вяло разговаривала с ним по телефону, демонстрируя минимум энтузиазма, если не сказать хуже, слава богу, что хоть не отказывалась и не наговорила чего-нибудь того, чего говорить бы не следовало. Игорь стал серьезно бояться за нее и даже как-то умудрился выкроить время и притащил к Ирине знакомого психиатра, чтобы тот просто так, по-свойски, пообщался с Иркой и сказал, что же с ней все-таки творится. После получасового чаепития Ирка без всяких извинений удалилась в комнату, а психиатр, выпив безумное количество кофе, безапелляционно заявил: