— Богдан, — начала Ирен тихим голосом, потом замолчала.

— Я жду, — сообщил ее брат, разглядывая стакан с водой.

— Может, стоит мне… — проговорил Берт, но Богдан даже не глянул в его сторону и повторил:

— Ирен, я жду.

Берт взял жену за руку и тихо что-то проговорил. Пальцы Богдана сжали стакан с такой силой, что Хан подумал, как бы его друг не раздавил стекло.

Ирен благодарно улыбнулась мужу и уже более уверенно посмотрела на брата.

— Богдан, понимаю, что на первый взгляд наш брак кажется тебе поспешным и необдуманным, но это самое правильное, что я сделала в жизни. Я люблю своего мужа.

— Не путай игру гормонов с настоящим чувством.

Ирен даже поежилась от холода в голосе брата. Никогда еще тот не разговаривал таким тоном с ней. Стало страшно, но еще она понимала, что нельзя отступать.

— Не рассказывай мне о гормонах! — гневно произнесла она, но тут же понизила голос, когда в их сторону стали коситься. — Я вдоволь насмотрелась на ваших однодневных баб и сама кому угодно объясню разницу. Я счастлива с Бертом и чувствую себя с ним полноценным, свободным человеком, а не марионеткой, которую дергают за ниточки. Не в пример вам, его интересует мое мнение и мои желания, он видит во мне личность, а не объект для торга. Почему в нашей среде женщины считаются вторым сортом? Тебе, Хану позволено жить, как вы хотите, а зато для нас придумана бездна ограничений! Почему кто-то другой должен решать, с кем мне жить и от кого рожать детей? С детства нас готовят быть хорошими женами, но в браке речь идет не о любви, а о покорности. Ты сам признал, что любой другой мужчина, выбранный отцом, меня сломает. Так я выбрала сама того, кто принимает меня такой, какая есть. С ним я чувствую себя любимой и желанной.

— Ты не чувствовала этого дома? Тебя мало любили и баловали?

— Я знаю, что ты с Ханом, отец меня любите. Маме же всегда не было дела до меня. Но даже говоря о наших родителях — я не хочу таких отношений, что между ними, в своей собственной семье.

— Считаешь, что тебя ждет лучшее с первым встречным?

— Берт не первый встречный, я знаю его давно, — Ирен бросила теплый взгляд на мужа, который пока хранил молчание, давая ей высказаться. — Когда-то он открыл мне глаза, сказав, что никто не может запретить мне жить так, как я хочу. Нужно добиваться желаемого и быть готовой платить свою цену за это.

— Так вот кого нужно благодарить за все твои выходки! — ошарашенно воскликнул Хан, награждая Берта совсем не дружелюбным взглядом. Богдан был более сдержан и не сводил глаз с сестры.

— Я хочу быть и буду с тем мужчиной, кого выбрало мое сердце, даже если придется выдержать ваше недовольство и гнев отца, — тихо, но твердо произнесла Ирен.

— Да ну! — присвистнул Богдан. Он перевел взгляд на Берта и поинтересовался: — А если я буду против — меня арестуешь?

— Сегодня утром я подал заявление об уходе.

— С какой радости? — прищурился Богдан. Он уловил попытку Ирен вставить слово и вскинул руку, проговорив: — Не влезай.

— Расскажи им, Берт! — все же подала голос сестра, обжигая взглядом тех, кого считала самыми близкими людьми. — Расскажи!

— Я в курсе, что у вас принято выдавать ваших дочерей и сестер замуж по договоренности и за… состоятельных людей, — медленно произнес Берт, глядя Богдану прямо в глаза. — Думаю, ты в курсе, что моя семья довольно обеспеченная. И я — единственный наследник. Который еще и неплохо разбирается в семейном бизнесе. Но! Я всегда хотел работать в полиции. И этот факт сильно огорчал всю семью.

— Думаю, не так трудно вернуться обратно.

— Тебе было бы легко расстаться с любимой работой? Ради которой ты пошел на очень многое?

Хан и Богдан переглянулись.

— Ну а что изменилось сейчас? — поинтересовался первый.

— Ирен сказала, что если ее мужем станет не полицейский, пусть и хороший, а наследник многомиллионного состояния, то такой брак ваша семья одобрит.

— А вот тебе явно плевать, одобрим мы брак или нет, — не унимался Богдан.

— Для Ирен — это важно, — пожал плечами Берт. — Она вас любит. Я могу лишь поддержать.

Наступила тишина. Скорее задумчивая, нежели злобная. И в ней Хан пристально разглядывал парочку. Ловя себя на мысли, что эти двое похожи. Не внешне, а внутренне. Что у Ирен, что у Берта был невидимый стержень. Гибкий и прочный.

А еще Хан отметил, что рядом с мужем Ирен вся светится. И постоянно норовит его коснуться. Да и он машинально, явно сам того не замечая, гладит ее пальцы.

Никаких объятий или пафосных поцелуев, а лишь осторожные прикосновения. Хан покосился на Богдана: заметил ли?

Заметил. По крайней мере, ледяное выражение на лице уступило место нерешительности.

— Рассказывай, — приказал внезапно Ковальский, — все рассказывай. Начиная с момента, когда вы познакомились.

Рассказ затянулся примерно на час. Берт не старался его приукрасить. Просто спокойно объяснял, почему тогда заговорил с Ирен, почему предложил ей замужество. А Хан сидел и в какой-то момент поймал себя на мысли, что начинает завидовать Берту. У него были принципы, от которых и Хан бы не отказался. И не было тех проблем, которые Хан с Богданом вынужденно решали с восемнадцати лет.

О чем думал сам Богдан, пока было неясно. На лице у него еще не мелькнуло ни единой эмоции.

— Значит, чтишь закон? — проговорил он, когда Берт закончил рассказ.

— Чту.

— А наши законы считаешь фигней? — явно начал накручивать себя Богдан.

— У каждой семьи есть свои традиции и ритуалы. Но они все равно не могут быть выше мировых законов.

— То есть, если я сейчас попытаюсь увести Ирен, ты поступишь по закону? Или набьешь мне морду? Чисто по-человечески.

— А ты понимаешь только язык силы? — обманчиво мягко спросил Берт. — Или все же можешь рассуждать цивилизованно?

Хан кашлянул, как бы намекая, что разговор заходит не туда.

И тут, в тот самый момент, когда Богдан уже напоминал тигра, что вот-вот бросится на противника, зазвенел его мобильный.

— Уважаю я технические блага, — не выдержал Хан, наблюдая, как друг берет со стола телефон, — вмешиваются в самое подходящее время.

Богдан молча выслушал кого-то, вернул мобильник на место и коротко произнес:

— Отец подъезжает к отелю.

— И вот теперь хана может наступить всем.

— Ты можешь перестать ерничать? — волком глянул на Хана друг. Тот развел руками:

— Прости, это сильнее меня. Тем более все уже произошло. Нам остается расслабиться и получать удовольствие. Ирен, не падай в обморок.

— И не думаю, — заявила девушка. Она и правда выглядела зеленоватой от волнения, но вроде держалась. И намертво вцепилась пальцами в плечо Берта.