А пока вкладывал свои активы в лондонскую недвижимость и СМИ, обзаводился нужными связями. В 1995 году он приобрел две газеты, одну — молодежную, другую для домохозяек. В 1996-м — футбольный клуб второго дивизиона «Форест Грин», а заодно и спортивный журнал. В 1997-м — несколько пабов, супермаркетов и прогулочных яхт для туристов.

С Грачевым поддерживал связь по закрытым каналам или через российское посольство в Лондоне. Не лично, для этого была разработана определенная схема. А когда наезжал в Москву по делам своего бизнеса, то встречался с Грачевым на конспиративной квартире. Лайсэм и Веллингтон оставались довольны. Хотя и перепроверяли его сведения. А иногда в отношении него проводились негласные проверки.

Житников занимался газетным, строительным, футбольным, туристическим, винным и пивным бизнесом, слыл добропорядочным гражданином и семьянином. Любил жену Елену, маленькую дочку Люси, сына Дмитрия, который уже обучался в Кембридже, свой замок с лужайками, и сам с упоением подстригал их газонокосилкой. В семье о его второй жизни, естественно, никто ничего не знал.

А ценность его в МИ-6 год от года только возрастала. Пока не наступил момент, когда в 1998 году Лайсэм и Веллингтон не предложили ему официально перейти к ним на службу в «Сикрет интеллидженс сервис». На выбор: либо в «Русский отдел» старшим аналитиком, либо в «Ближневосточный», поскольку Житников знал много языков, включая арабский и иврит. Он, по совету Грачева, запросил у них время для размышления. И, следуя его инструкциям, отказался.

Никогда нельзя сразу бросаться в раскрываемые тебе объятия. Тем более, если это делает «англичанка». А может быть, ловушка? Стоит подождать. Пусть думают, что он набивает себе цену. Лайсэм и Веллингтон были разочарованы. Но через полгода они сделали такое предложение повторно. И тогда уже он, наконец, согласился. На «Русский отдел». Аналитик из него вышел превосходный, пригодилось физико-математическое образование, знание России, ее истории, экономики, политики.

Кроме того, у него оставались отличные отношения со старыми друзьями и приятелями еще со студенческих лет и нынешним российским политическим бомондом. Многие из них раньше занимали высокие посты, иные и сейчас оставались при своих должностях. Гайдар, Авен, Нечаев, Вавилов, Чубайс, Кудрин, Черномырдин, Немцов, Шохин… Причем он поддерживал контакты и с теми, кто по каким-то причинам «выпал из обоймы», оказался в рядах оппозиции к «Кремлевским башням». А также с членами Госдумы и Совета Федерации. Эта информация интересовала и ФСБ.

Житников использовал их «вслепую», в дружеских встречах и официальных конференциях, светских раутах и застольных посиделках, наводя на нужный разговор и выуживая ценную информацию по крупицам. Потом подвергал ее анализу в своем «Русском отделе», составлял отчеты, выводы и прогнозы, делился ими со своими работодателями в МИ-6 и коллегами из ФСБ. С первыми — в усеченном виде, со вторыми — полностью.

Словом, в отличие от большинства бежавших на Запад российских банкиров и проворовавшихся чиновников, которые так и не смогли успешно интегрироваться в мировое бизнес-сообщество и занять там достойное положение, у Житникова все шло иначе. В Лондоне он завел связи в финансовом центре Сити, познакомился со многими руководителями банков и компаний. В 1997 году приобрел значительную часть акций «Русской инвестиционнофинансовой компании» (РИФК), в число учредителей которой входил «Газпром». За счет чего Житников получил на обслуживание часть операций газовой монополии.

Вскоре его британские знакомства и связи, рекомендации и прекрасные характеристики от Лайсэма и Веллингтона, природное обаяние и деликатность, ум и образованность, некая чопорность, педантичность, чисто английский юмор и превосходное знание языка вывели его на порог высшего света Лондона. Там новые знакомства сыграли значительную роль в его дальнейшей судьбе и работе.

Это, во-первых, еще сильнее укрепило его положение в Лондоне. Во-вторых, принесло значительно больше нужной информации. И, в-третьих, явилось своеобразной защитной индульгенцией от проверок и подозрений со стороны своих английских коллег из МИ-5 и МИ-6. Любопытно, что на одном из таких светских раутов он познакомился с молодым выпускником Кембриджа, членом консервативной партии и перспективным политиком Борисом Джонсоном, а в дальнейшем они станут хорошими добрыми приятелями…

А Грачев? Тут перипетии оказались сложнее и хуже. Если коротко, то он вошел в клинч с очередным новым Директором ФСБ Барсуковым. И не только с ним, а также с всесильным телохранителем Ельцина, Коржаковым, начальником его службы безопасности.

С начала девяностых и до самой его отставки в июле 1996 года фамилия Коржакова была на слуху чуть ли у каждого мало-мальски ответственного государственного чиновника, да и просто любого человека в стране. Внушала уважение, а порой и страх, поскольку его роль в действиях президента Ельцина весила много.

Рейтинг самого Александра Васильевича порой просто зашкаливал (так, по крайней мере, уверяли статистики-социологи, которые могут подсчитать все что угодно и в какую угодно сторону, лишь бы выполнить оплаченный заказ). Но Коржаков реально ощущался в обществе вторым человеком после президента. Его неизменной «Тенью».

О его влиянии на Президента ходили легенды. Пользуясь близостью к руководителю страны, человек № 2 умело учитывал его пристрастие к «зеленому змию». Коржаков мог в таком расслабленном состоянии шефа, особенно в бане, подписать у него любой документ. Начиная от назначения на высокую государственную должность какого-либо чиновника до получения кем-то лакомого и жирного куска пирога государственной собственности. Этакий «Распутин» при Николае Втором.

Нельзя сказать, «серый кардинал» Ришелье, для этого у него не было ни соответствующего тонкого дипломатического ума, ни гипнотических способностей. Но со своей «работой подавальщика стакана» верная «Тень» справлялась не хуже Ришелье и «святого старца», вместе взятых. Многие недоумевали: как мог какой-то простой капитан органов госбезопасности вознестись столь высоко, где не только голова кружится, но и в пропасть легко упасть? А вот так, за верную службу. В этом надо отдать Коржакову должное: своего шефа он не бросал никогда. Это тот его бросил. Ельцин легко всех сдавал, даже преданных друзей и соучастников.

А «Тень» честно и верно следовала за ним по пятам всегда. И когда Ельцин был в глубокой опале, и в его рискованной борьбе за власть, и уж, тем более, тогда, когда заветная цель хозяином была достигнута. Коржаков, можно сказать, прошел в стоптанных башмаках вслед за шефом все, и огонь, и воду, и медные трубы. И «по заслугам» стал всемогущим придворным, «первым министром королевства без должности», лоббирующим и решающим любые вопросы, в том числе и государственного значения.

Правда, не забывая при этом и о своем личном интересе. Можно понять. На старость же тоже надо что-то отложить? А