— Влюбился?! — моментальный вопрос от совершенно не удивленной моим ответом девушки.

— Нет.

— Объясни! — вот это уже было озадаченно.

— Тут ничего сложного, — начал я, обнимая девушку за бедра ладонями, — Есть желание не причинять вред, оно общее и относительное, а есть решение. Первое гораздо слабее, оно позволяет людям успешно взаимодействовать друг с другом, однако, в критической ситуации, это желание аннулируется под влиянием более важных обстоятельств. К примеру, зайди в комнату кто-то незнакомый, либо кто-то из жильцов общежития, с кем я мало общался, для моего подсознания было бы критично спасти себя в первую очередь, ну а если человек при этом пострадал бы, оказавшись внутри меня, то это… издержки. Допустимые. В той ситуации у меня совершенно не было времени принимать решение. В случае тебя, бабы Цао, Салиновского и, наверное, Пашки, решение принято заранее.

Сев мне на бедра, девушка скрестила руки перед грудью, погрузившись в размышления. В такой ситуации приличные мужики обычно чувствуют в себе второе дыхание, ощущают приступ страсти, стремятся продолжить процесс межполового общения… но они просто не знают Янлинь. Та сначала вытрахивает из тебя всё возможное, а потом можно и поговорить. Как говорится: «Первым делом, первым делом — самолеты». Так что лежал я спокойный, как айсберг до «Титаника». Ну и после, наверное. Да, после — это логичнее.

— Ты злой! — голая китаянка утверждающе ткнула пальцем в мою бледную костлявую грудь.

— Есть немного, — пожал я плечами.

Не совсем злой, равнодушный слегка, да потрепанный уже двумя жизнями. Плюс, мне вечно действуют на нервы некоторые личности, проявляющие по отношению к бедному Вите нахрап и пытающиеся задавить его авторитетом. А я не дрожащий от страха лысый срочник, а большой и толстый дядька в прошлом, который на авторитеты клал с очень большим прибором. Видел их. В своем большинстве люди, повышающие голос, пытающиеся действовать нахрапом, делятся на 2 категории: те, кто привык иметь дело с дебилами, и те, кто сами по себе неполноценны, но стараются это скрыть. Первых узнать легко — это разные там сержанты, бригадиры строителей, главбухи в ЖЭК-ах, такая вот категория, которой вечно приходится орать на недоумков. А вот вторые куда интереснее и омерзительнее. По сути, они жалкие паразиты социума, научившиеся делать важный вид и за счет этого процветают, ничего, по сути, из себя не представляя. Ни мозгов, ни знаний, ни компетенции. Только крики и обещания. Их держат часто за счет собачьей преданности, потому что за громким и грозным фасадом не только скрывается собачья будка в качестве дома, но также и понимание, что утеря должности или места будет катастрофой.

— Эээ…, — раздалось сверху, а я тут же вспотел ледяной крошкой, с ужасом осознавая, что ушёл в свои мысли, находясь без ограничивающего экзоскелета, оседланный девушкой, которой я как раз и не хотел причинить вред!

Медленно-медленно поднял взгляд на лицо Янлинь. Та сидела на мне, упираясь руками в грудь. Глаза у неё были квадратные-квадратные, но ужаса в них не было ни капли. Вот офигения — на целую женскую баню, куда ввалилось три грузина!

— Я…, — прекрасная китаянка слегка наклонила голову набок, — Злюсь? На пустых громких людей? Сейчас? Нет. Ты злишься.

— Злился, — осторожно заметил я, — Прости, отвлекся. Способность такая — экспат. А как…

— Знаю, — настала очередь Янлинь меня удивлять, — Безопасность «Жасминной тени» — моя работа. Бабушка кричала из-за Паши. Но ты же… сильно пугаешь? Пугал? Я видела лица. Когда ты задумался. У тебя из лица другие лица выглядывали. Призраки лиц. Как Юлия, только быстро-быстро.

— Не страшные? — осторожно спросил я. Девушка в ответ лишь дёрнула плечиками, мол, не очень. А потом аккуратно, но твердо заявила, что должна доложить.

Ну должна так должна, чего уж там. Я всё равно без посторонней поддержки не пойму, что за хренью стал и как вообще жить дальше.

— Но я тебя почувствовала! — неожиданно победным тоном заявила мне девушка, хлопая ладошками мне по груди, — Ты злой! По хорошему злой! И не влюбился! Мне нравится! И… ооо?!

— Ну а ты думала? — всхрюкнул я, обхватывая молодое китайское тело своими загребущими лапами, — Сколько можно елозить?!

Правда, когда мы очень бурно закончили, почему-то было светло. Очень светло, что довольно необычно для подземного этажа и, учитывая, и так включенный в комнате свет. Наверное, по причине Палатенца, веявшей над вспотевшими нами всей своей призрачной вернувшейся персоной. Неловкое молчание прилагалось.

— Красивая! — одобрительно кивнула Юльке Янлинь, выскальзывая из-под меня очень удовлетворенным ужом, — Мне пора!

С её уходом неловкость возросла.

— Красивая, — то ли повторила, то ли устроила алаверды Юлька, величаво выплывая из комнаты.

И что это было?

Да ладно, пофиг, а вот почему Янлинь не зацепило ужасами, как и всех прочих, несмотря на то что какие-то рожи она у меня всё-таки увидела. Причем близко и качественно. По этому поводу я решил срочно доложиться товарищу Молоко.

Сначала женщина очень заинтересовалась этим случаем, даже засуетилась, но чуть позже, спустя несколько поспешных вопросов, внезапно успокоилась, сообщив, что да, конечно, очень интересно, но Цао Янлинь случай особый, поэтому не считается.

— В каком смысле, Нина Валерьевна?! — тут же заинтриговался я по самые помидоры.

— Не думай об этом, Витюш, — отмахнулась женщина, — Для простоты скажу, что она никого не боится. Не «ничего», а «никого». Только сам в эту тему не лезь, хорошо? Доверься моим словам. Всё там нормально. Я убежала, пока!

Вот те раз. Но тут и ежу понятно, речь про что-то связанное с способностями самой китаянки.

Успокоив себя мыслью, что пошло всё нафиг, включая странное пришествие голым трахающимся людям в виде вернувшегося с работы призрака, я было намылился в комнату, рассчитывая прикорнуть часов десять по вполне законным и объяснимым причинам, но не успел даже нормально отвернуться от интеркома, оказавшегося каким-то гибридом внешне-внутренней связи, как последний истошно и мерзко заверещал.

— Изотов на связи, — доложился я в трубку.

— Очень хорошо, Изотов, — ответил мне Окалины-старшей, — Одевайся во что не жалко и на выход. Я выслала за тобой машину.