Спросил у Шелли, почему здесь так странно селятся, но она только пожала плечами и ответила: «Так принято. Здесь так принято. Вроде в Десяти городах все деревушки, наоборот, жмутся к трактам, проезжающие путники — это деньги и развлечение, ну а здесь — вот так».

Хотя нет, возле дороги тоже виднелись некие постройки… Ну даже не знаю, как обозвать, бараки, пожалуй, только большие. И встречались, кстати, довольно часто. Каждые часа три, наверное. Видно было, что в них кто-то живет, но сами разумные на глаза не попадались. И кстати, съезды с дороги к этим постройкам были весьма натоптаны, видно, что проезжающие по тракту частенько сворачивали к этим строениям.

Я как раз сделал небольшой перерыв в допросах Шелли, и девушка снова уткнулась в свою книжку с, как она выразилась, абсолютно нереальной историей. Сидеть на козлах головного фургона выпала очередь Комару, остальные ребята засели играть в морской бой в фургоне, который тащился последним и был забит тюками с каким-то сеном, ну и барахло каравана мы туда свалили. В повозку с трупами как раз накануне закинули новый амулет — «морозильник», так что вонять вроде как перестало, правда Потапыч все равно морщился. Но в двух других повозках места, чтобы разместиться, особо не было, а в головном фургоне мы все поместились бы только сидя, что называется, на головах друг у друга. Стеснять же Шелли ребята не хотели. Ну, короче, я не удержался и спросил:

— Слушай, а что это за сараи вдоль дороги стоят?

— А, это… — ответила она, не отрываясь от книги. — Это что-то типа придорожных гостиниц. Придорожные жилые дома… Даже не знаю, как назвать.

— О как. А чего мы тогда в них не останавливаемся? — Я удивленно взглянул на девушку. — Даже воду набираем в каких то придорожных колодцах. Ты же сама рвалась в баню и поспать в постели.

— Нету у них бань, — на лице Шелли отразилась брезгливость, — а постель… Я лучше во время дождя буду ночевать в чистом поле на голой земле, чем в лучшей кровати этого, как ты точно сказал, сарая.

— Что, все так плохо?

— Да не сказала бы, терпимо, на севере есть гостиницы гораздо хуже, — и, видя мое непонимание, Шелли пояснила: — Просто работают в них подчиненные люди. И гостиницы эти для них. Т’сареш там тоже останавливаются только в крайнем случае.

Я все еще не понимал. Ну для подчиненных, ну изменено у них сознание, но физиологически это те же люди, а значит, и едят, и пьют, и спят, как и мы. Да и все местные, которых мы встречали, хоть и были одеты небогато, но грязнулями и оборванцами совсем не выглядели. А вот нам всем помыться было бы очень даже не лишним.

— Сам увидишь, — тяжело вздохнула девушка. — Я очень не хотела туда заезжать, но харра надо бы покормить. У нас есть, конечно, запас корма, но в поле потеряем много времени, да вы и не умеете этого делать. Так что вечером заедем в одну гостиницу. За стражу должны управиться. Но готова спорить на что угодно, ты сам не захочешь там не то что мыться, — я аж вздрогнул, как она точно угадала мои мысли, — но и ночевать.

— Ну-ну, — пробормотал я, — не видела ты, где мне спать приходилось.

— Ну понятно, что на спор ты и в выгребной яме спать ляжешь, — рассмеялась Шелли, — с тебя станется. Судя по вашим рассказам… Давай так, поспорим все же, но по-честному. После того как заедем в гостиницу, ты мне честно ответишь, остался бы ты там ночевать или предпочел бы спать на обочине у костра. Но только честно…

— Ну… можно, — улыбнулся я, — а на что будем спорить?

— Ну если выиграю я, то вы мне подробно объясните, кто такой черт, отмазка, что это нечто вроде демона, не пройдет, и так же подробно расскажете про ту песенку, которую пел Тирли… А то амулет переводит дословно, но я же понимаю, что там куча скрытого смысла.

Я аж поперхнулся. Этот гад, возясь с рацией в фургоне, мурлыкал песенку Высоцкого про черта. Ну ту, где главный герой с рогатым коньяк пил. Хотя… кто такой черт, объяснять все равно рано или поздно придется, да и про нашу религию она вопросы уже не раз задавала, только пока отец Яков отдувался.

— Ладно, уболтала, — сказал я, поразмыслив. — А с твоей стороны тогда что…

— Ну-у-у, даже не знаю, — протянула девушка и вдруг задорно улыбнулась, у меня от ее улыбки по спине побежали мурашки. По ходу при любом исходе спора я проиграю. — Во, точно, я для вас для всех танец страсти станцую, наши говорят, что у меня здорово получается, наверное, кровь Теорних сказывается. Когда раны заживут, конечно…

— Эт-та что еще такое за танец, — снова поперхнулся я.

— Танец как танец. Можно сказать, что это наше национальное искусство. У нас в клане даже иногда что-то вроде соревнований устраивают, вот только выигрывают постоянно потомки суккуб. Кстати, разумные из Оэсси большие деньги платят за то, чтобы из близлежащего леска за этим вроде как подглядывать. Как будто мы не знаем. Дядюшка с казначеем через подставных лиц билеты продают, неплохо зарабатываем, кстати.

Ну при такой ставке можно, наверное, и поспорить. В худшем случае посмотрим небольшое представление. Конечно, девушка призналась, что несовершеннолетняя, но раз ее дядя на это дело билеты продает, то осложнений быть не должно. В крайнем случае она сама предложила.

— Согласен, — кивнул я.

Ближе к вечеру Шелли выгнала меня на козлы и уселась рядом. Наконец, заметив очередной барак, на мой взгляд, ничем не отличавшийся от остальных, по крайней мере, пару часов назад мы проехали точно такой же, Шелли громко свистнула и замахала рукой маячившим впереди конвоирам. Те, видимо, были предупреждены и без вопросов завернули своих нааров к постройке. Мы свернули следом. За бараком оказался достаточно большой двор, огороженный забором с воротами, совершенно незаметный с дороги. Ворота уже распахнула парочка местных людей, старающихся не поднимать глаза на околачивающихся рядом вампиров. Т’сареш успели спешиться и терпеливо ждали у входа. Внутри открылся довольно просторный двор, на земле стояло несколько длинных корыт, поилки для животных, что ли, а чуть поодаль на коленях, опустив взгляды, выстроились в ряд человек эдак пятнадцать. Из барака выскочил еще один, во весь опор поскакал к общей шеренге и с разбегу плюхнулся на колени. Строго тут у них, однако.

— Госпожа? — повернулся к Шелли один из вампиров.

— Мне надо накормить харра, — ответила Шелли. — Тут вроде всегда корм для них был и расценки приемлемые, я заплачу…

— В деньгах нет необходимости, госпожа Шейелена, семья Л’сос берет все расходы на себя. — Вампир чуть склонил голову. — Я сейчас распоряжусь. Мы по-прежнему торопимся?

— Да, хотелось бы побыстрее, за стражу бы управиться. Мы вчера второй «морозильник» использовали, больше у меня нет. А тела уже сильно пахнут.

— Я понял, госпожа. Подчиненные все сделают за стражу, можете не утруждать ваших слуг. — И вампир развернулся к людям, которые держали створки ворот: — Быстро, накормить харра, не распрягая, кормить самым лучшим, что есть. Наших наара почистить и тоже накормить. Управиться за семь малых страж, шевелись, отрыжка Бездны, — и т’сареш с силой пнул ближайшего человека. Тот покатался кубарем и ткнулся носом в пыль. Когда он вставал, мне на секунду удалось увидеть выражение его лица. К моему искреннему изумлению, это оказались не досада или недовольство, даже не бессмысленное равнодушие, как можно было бы ожидать. Наоборот, рожа светилась искренним счастьем.