Краем глаза я заметил, как Дризз демонстративно не вмешивался, позволяя нам продолжать.

— Да, — кивнул я ему. — Как минимум потому, что ты и сам никогда не ездил на верблюде — это раз. А во-вторых, ты не так давно, в поезде, заявлял, что в пустыне к тебе будут обращаться за помощью — пока я этого не вижу, но поверь, — выставил палец, — если вдруг понадобится как-то помочь тебе, то ты только что дал ещё одну причину этого не делать.

— Обойдусь, — подался он вперёд и плюнул мне под ноги.

Кулак дёрнулся вперёд быстрее, чем я успел об этом подумать. Причём от гнева я покрыл его почти незаметной каменной корочкой, отчего удар вышел смачным, сильным и максимально болезненным. Ресмон взревел: его челюсть отчётливо хрустнула, но сам здоровяк не обратил на это внимания, уже обращаясь медведем, который яростно зарычал, но получил в морду мощный (но не смертельный) заряд воды.

Сделав шаг назад, услышал по краям крики. Караванщики бросились в стороны, а вот наблюдатель по прежнему не спешил останавливать нас. Лишь схватил за плечи Каратона и Люмию, жёстко дёргая их назад — себе за спину.

— Пусть это лучше случится сейчас, чем во время схватки с врагом, — расслышал я сухой, безжизненный голос Дризза, который удержал девушку и целителя. — А теперь следите, чтобы друг друга не поубивали, да за людьми вокруг.

Окровавленная морда медведя (я не бил в полную силу, понимая, что тогда просто убью его — это не было моим желанием, хотелось просто причинить придурку боль) покрылась каменной бронёй, вместе со всем остальным его телом, после чего косолапый бодро бросился вперёд, со скоростью хорошей, породистой лошади.

Сосредоточившись на стихии земли, махнул рукой — жест, нужный больше для психологического использования чар и в меньшей степени для проведения энергии, — после чего земля расступилась прямо под ногами Ресмона, куда он и завалился. Однако даже не делал попыток выбраться, сходу используя контроль над этой стихией, бодро направился в мою сторону прямо под землёй, будто бешеный крот.

— Тварь, — тихо выругался я, окружая себя барьером. Вовремя, ведь откуда-то сбоку в мою сторону прилетел массивный обломок камня, а земля под ногами треснула, выпуская медвежью лапу. Благо, что я давно уже прошёл тот этап, когда магический щит прикрывает тело лишь частично. Нет, сейчас у меня был стационарный крепкий барьер, надёжно защищающий со всех сторон.

И… на этом я и решил остановиться. Серьёзно. Мозги прочистились! Причём прекратил я битву сразу по трём причинам: первая — эмоция спокойствия, которая просто необходима для создания этой вот штуки. Вторая — мы, так-то, находимся посреди каравана, где мало того, что рискуем случайно задеть кого-то из людей или верблюдов, попортить вещи или снова изменить ландшафт, так ещё и пугаем всех вокруг! Люди в панике разбежались, попрятались, начали звать солдат, те — магов и сионов… Ох, проблем будет выше крыши, особенно с учётом того, что не так давно отбились от нападения врага. Третья причина — лишний риск. Как бы не завершился бой, кто-то получит травму. Учитывая же тот факт, что Ресмон бил насмерть, я сомневался, что сумею закончить битву таким образом, чтобы не прибить придурка. Потерять же мага, особенно в момент, когда имеется настоящий и живой противник, желающий нашей смерти? Что может быть гениальнее⁈ Мы, ха-ха, лишь помогаем ему, устраивая битвы друг с другом!

Кроме того, у меня зародился план… И для этого требовались не просто разбежавшиеся слуги, не просто рядовые торговцы, а те, кто подойдёт позже. Поэтому я стоял в барьере, лишь время от времени отпуская в сторону Ресмона грубые шутки. Их цель заключалась не только в том, чтобы ещё больше его разозлить, но и в том, чтобы отбить последние зачатки разума. Ему не должно прийти в голову вопроса: «Почему он не сражается?»

Пока что всё получалось. У деревенского простака не хватало мозгов проломить барьер. А ведь способы были! Я не всесилен и мой барьер имел массу недостатков. Самый лёгкий из них — продавить. Защита не обладала запредельной мощью, ведь особо никогда не отрабатывалась, а значит, «Взгляд Хореса», под завязку наполненный силой, наверняка смог бы пробить барьер. Но Ресмон даже не менял форму медведя, продолжая бить камнями, песком (пыль могла бы сработать, но мой щит уже прошёл тот этап, когда не умел фильтровать воздух) и своими лапами.

— Прекратить! — прозвучал звучный голос, а потом на Ресмона бросилось сразу четверо сионов, легко пробивая каменную броню и начиная месить его шкуру, словно повар тесто.

Здоровяк сопротивлялся и огрызался, вот только противники имели антимагические амулеты, а в голой силе брали за счёт усилений собственного тела и числа. Не прошло и минуты, как переломанная туша, дабы сохранить свою жизнь, перешла в прежнюю форму, обращаясь человеком.

Смачный удар по лицу мгновенно отправил Реса в нокаут и последовала быстрая, но крайне жёсткая разборка.

— Что произошло? — хмуро поинтересовался Толмейн, который лично пришёл решить этот вопрос.

— Мы поругались, господин, — уважительно ответил я ему, успевая сделать это до того, как подошёл бы Дризз. — Я ударил Ресмона кулаком, в ответ же он применил магию, обращаясь медведем и очевидно желая убить меня. Пришлось поставить барьер, ведь я не хотел устраивать магическую битву прямо посреди каравана.

Благо мой барьер, под которым я прятался, видели почти все, а вот начало схватки и атаку каменным кулаком — куда как меньшее число людей. К тому же я надеялся, что применение мной магии осталось незамеченным. Опасение вызывал лишь Хродбер и Каратон, которые могли что-то увидеть, опровергнув мои слова. Однако смотритель то ли не заметил, то ли не счёл нужным влезать в это дерьмо. Целитель, наверное тоже. Впрочем… последний мог ничего и не понять, ведь свара началась весьма активно и быстро. Люмия же и вовсе поддержала бы меня в любой ситуации, это было видно по её решительному виду и гневу в сторону Ресмона.

И всё же, думаю Дризз вмешался бы, грози здоровяку что-то серьёзное. А так придурок отделался хлыстом, раны от которого быстро исцелил Каратон: дураков, чтобы убивать мага, находясь в пустыне, да ещё и с врагами за спиной, не нашлось.

Таким образом, незримая пропасть между нами лишь расширилась, а ссора из-за ерунды набрала вес, выросла и стала куда сильнее. А ведь, сука, началось с простого