Когда она поняла, что он опять переходит на крик фальцетом – «Это же просто скандал, что террористка получала у нас зарплату, держа меня при этом в полном неведении!», – она нажала кнопку, прервав его на полуслове. Или «разговор прервался», как это можно назвать. Она сделала несколько глубоких вдохов. Начальник временно отвлек ее, но теперь она снова почувствовала, как вцепилась в живот тревога, мучившая ее почти всю ночь. И это никак не было связано с Карлом-Юханом аф Бергкройцем.

Она посмотрела на часы. Еще полчаса до собрания, хотя надежда была минимальна. Если бы Линн нашлась, она бы уже об этом знала. Луиса раздумывала, идя в душ, и пришла к выводу, что это, должно быть, тот журналист, которого Рикард упомянул мимоходом, принялся звонить ее начальнику и задавать вопросы. Если бы Бергкройц и до этого знал о существовании Линн, это было бы еще одним ударом. Ей и без этого хватает о чем думать.

Она встала под душ, повернула лицо к струям воды и закрыла глаза. «Анархистка-доносчица» – это еще что за слово такое? Вода текла по лицу. Все тело болезненно сжалось после беспокойной ночи. В животе непрестанно и жестоко вертелись острые ножи. День будет длинным. Но они найдут Линн. Других вариантов просто быть не могло.

Рикард смотрел, как Линн столкнули с темной скалы и она начала падать. За секунду до того, как она должна была удариться о землю, он вздрогнул и резко сел. Секунду не соображал, где находится. Потом начал различать контуры своей спальни на улице Прэстгатан. Попытался было встать, но снова опустился на край кровати. Пульс бешено стучал. Он дрожал всем телом. Мокрая от пота майка холодила кожу. Осторожно помассировал виски. Усталость была подавляющей. То же самое чувство, когда Эльвин был новорожденным младенцем: когда тебя будят столько раз за ночь, что было бы лучше вообще не засыпать.

Он полистал телефон, быстро идя переулками к парковке для жильцов у площади Корнхамнсторг. Замедлил шаги. Кликнул на ссылку, присланную Луисой в эсэмэске на сайт газеты «Экспрессен». Что за чертовщина… подумал он и набрал номер Эрика.

– Ты видел сетевую версию «Экспрессен»?

Эрик сел в кровати, повозился с мобильником и набрал сайт expressen.se. Что за бред? Еще раз прочел заголовок: «Подозреваемая в убийстве анархистка-террористка помогала полиции».

– Что это за больные на голову придумали? Это что, они Линн имеют в виду? Ее же, черт возьми, осудили за подслушивание, а не за убийство. Они вообще что, пишут, что им в голову взбредет?

– Луиса первая это увидела. Мы должны с ней встретиться немедленно. Прямо сейчас. Там черт знает что творится. Бергкройц вышел из себя, что его не проинформировали. А Линн пропала.

– Как это – пропала? Ее вряд ли похитили.

– Не знаю. Похоже, что именно похитили. – Он сделал глубокий вдох и продолжил: – Кто-то заявил, что вчера вечером на ее лестничной площадке было шумно. Когда я приехал, дверь была выбита. В квартире два трупа, а ее нет. Единственный, кто был поблизости, это журналист, которого я чуть не пристрелил. Я не могу понять, откуда у него информация.

В трубке тихо. Голос Эрика дрожал, когда он наконец выговорил:

– Елки-палки… Следы есть какие-то? Это опять Ахмед, что ли? Или тот проклятый нацист, как его, блин, зовут, Йорген Кранц? Ты успел проверить?

– Туда едет Мария, чтобы сменить дежурного техника. Похоже, что это связано с нацистами. У одного из убитых на запястье татуировка «Патриотического фронта». Это может быть связано с анализом Линн сайта Love Dollz.

Ее хакерские проникновения на сайт. Вопреки его приказу прекратить это делать, подумал Рикард с ощущением безнадежности.

– Ты имеешь в виду мейлы, которые она посылала девушкам? Но если за всем этим стоит Йорген Кранц, который пытался защитить финансистов своей деятельности, тогда почему там лежат трупы его людей?

Эрик перевел дух.

– Коскинен. Они же оба из той же организации. Из «Патриотического фронта». Я допрошу его снова. Это могут быть какие-то внутренние разборки. А Линн оказалась просто пешкой в чужой игре. В борьбе за власть между лидерами. Может, это те датчане, которые владеют сайтом, кто бы они ни были. Это наверняка «Патриотический фронт». Они же уже пытались в нее стрелять!

– Да, вряд ли это Ахмед в данном случае. Если, конечно, он не столкнулся с нацистами в квартире, когда шел туда по душу Линн. И застрелил их. Но это мне не кажется вероятным. Он, скорее, подкрадывается к своим жертвам, душит их. Так что сейчас приоритет – это найти адреса, связанные с нацистами. С Йоргеном Кранцем. И быстро.

Если бы они хотели ее убить, они бы просто бросили ее труп в квартире, подумал он. Она жива. Другого быть не может.

Рикард набрал номер Герды Ульссон, соседки, которая заявила о ссоре и шуме в квартире Линн. Никакого ответа. Снотворное, наверное, еще действует. Надо попросить Севинч договориться о встрече с ней позже, когда соседка проснется.

Рикард остановился перед лифтом в гараже дома полиции и вынул жужжавший телефон. Юнгберг. О господи, только бы он не звонил, что остался дома с больным ребенком!

– Привет, ты где? Мы начнем через десять минут.

– Эээ… да. – Он быстренько кликнул на предыдущую эсэмэску от Рикарда. Экстренное собрание у Луисы. К счастью, он стоит уже у ресепшен. По совершенно другим причинам. – Слушай, тут про совсем другое дело. – Он мог бы подождать десять минут. Но не мог сопротивляться – так хотелось добавить драматизма. – Мобильник Анны включился.

– Да ты что! Не может быть!

– И он двигается. Вернее, двигался. Его запеленговали.

«Йес! – подумал он. – Наконец-то хоть чуть везения!»

– Тогда берем Ахмеда. Ты послал кого-нибудь, чтоб его арестовали?

– Этого не надо. Мобильник запеленгован здесь. У нас на проходной. Я держу его в руке.

Рикард потерял дар речи.

– По словам телефонистки, которая заменяет Севинч на ресепшен, кто-то принес и отдал мобильник, ничего не объяснив. Но это был не Ахмед, а молодой черноволосый и чисто выбритый мужчина. Письмо было помечено: «Расследование дела об университете», так что телефонистка ничего не заподозрила, и он ушел, как и пришел. Я попытался ему позвонить, но такого номера не существует. Скорее всего и фамилии такой тоже.

Рикард только головой покачал.

– Почему Ахмед отдал телефон? Он же был у него? И где он сам? Наружное наблюдение не докладывало, что он был у себя дома. И на работе он тоже не показывался.

Луиса глубоко вздохнула, выходя из конференц-зала. Собрание закончилось, но до конца кошмара было еще далеко. Никто из них не знал, где находится Линн.

Или почему она исчезла.

Если сведение каких-то счетов в квартире Линн было связано с ее поисками на сайте веб-секса или с нацистами скорее, чем с Ахмедом, почему тогда убиты нацисты? Она потянула себя за пальцы и пошла в кабинет. Вряд ли это было стычкой старых соратников Линн по «Антифашистскому комитету» и правых экстремистов. У шведских антифашистов ведь не было, как у немецких, ни Андреаса Баадера, ни Гудрун Энслин, занимавшихся поджогами и диверсиями.