А что это еще, если не признание Безмолвной? Так теперь, возможно, это Макс? Он был от рождения без Даров Всевышнего, хоть и не проходил ритуал и не умел управлять потоками. Рабос, потомок сильнейшего рода Осирис, с доступом к всей сети некромантов, под защитой Ра, Воин. Потомок самого Чудовища. Но у Макса не было знания ритуала. А ведь для его создания необходимо не отрываясь читать слова Безмолвной. Ни на посторонний жест, ни на посторонний звук, на одном дыхании. Для того, чтобы воспроизвести сеть тогда, мы с единомышленниками собрали десять некромантов, включая меня. Выжил один. Так почему Безмолвная сохранила жизнь именно мне?

Чистейшая жертва. Здесь он переплюнул меня с количеством. Но… Разве жертва не должна была быть добровольной? Ведь именно это делало ее чистоту незыблемой. Не могли же все девять по-настоящему желать возвращения этого ужаса?

Хотя.

Легкая дрожь прошла по пальцам. Широко распахнутые глаза Лилиан Прик.

Это было важно для семьи…

Вот так ты вербовал своих жертв, Рэндал Крейн? Шантажом? Обещанием вечной жизни для всех? Вы же повернуты на своих семьях. Осирис, имеющий влияние на каждого благородного. Все ненавидели его. Но с замиранием сердца, открыв рты, слушали каждое его слово.

Чувствуя сердцебиение Макса по ту сторону камня, я смотрела на белые полосы шрамов на своих руках. Носитель крови Чудовища, знающий его. Не убийца должен желать его возвращения. Он не жив по-настоящему. Я буду желать его возвращения.

Некромант не должен иметь семьи.

Перерождение. Самый неясный и непонятный элемент. Тогда я думала, это это остаток энергии жертвы после ее смерти. Ведь именно Дары усилил Всевышний своим дыханием. Но на самом деле в ритуале ничего не было описано про то, что есть это перерождение. И теперь я считала, что это последний Вздох Исиды.

Тройки же были мифическим элементом, который часть использовали фанатики, не имеющие понятия о истинном ритуале Безмолвной. На самом деле их происхождение объяснялось просто. Все слова ритуала Воскрешения были написаны по буквам, наоборот и вверх ногами, словно в зеркальном отражении. По три буквы в слове, по три слова на строке, по три строки в столбце, по три столбца в ширину и три столбца в длину. На трех страницах книги. И читать их надо было справа налево и снизу вверх, от первой страницы к последней.

Тройки, чье знание так и не удалось вытрясти из моей памяти.

Я могла воспроизвести их хоть сейчас. Если бы могла говорить хоть слова без вероятности в ту же секунду быть разорванной на сотни частей. Клятва Смерти для общины некромантов. Что-то неуловимым воспоминанием блеснуло в памяти, но тут же погасло.

Но где здесь Крейн? Зачем им Осирис? Прогоняя в голове все моменты снова и снова, я не могла понять, какое же место уготовано ему. О чем мы так и не смогли догадаться?

Чем мы опасны для них?

Напитанный потоками и защищенный ложной оболочкой мертвый был неуязвим для энергии Крейна. И плотно защищен от моих потоков. Но что-то же заставило его поторопиться?

Грохот заставил меня поднять глаза. На самом потолке, куда я не могла дотянуться или допрыгнуть, в сторону отъезжал огромный валун. Отойдя в сторону, наступила в лужу, чувствуя, как вода противно залилась в кроссовки. Стараясь этого не замечать, я вернула взгляд к потолку.

Очки половинки исчезли, как и добродушный взгляд. Высокомерие и брезгливость в глазах Георга. Как же я не заметила его воссозданных эмоций? Сейчас то, что на меня смотрело мертвое, не вызывало никаких сомнений. Усмехнувшись, Рэндал Крейн прыгнул, ловко приземляясь на каменный пол. Брезгливо сморщив нос, когда его ноги погрузились в воду, отец Эрика поднял на меня взгляд.

— Как себя чувствует моя дорогая Исида? — голос, наполненный ядом, сквозь противно вытянутые губы.

Выбрав место посуше, я присела на камни. Ты же здесь, чтобы не дать мне додуматься. А это сейчас было необходимо.

— Не чувствует себя Исидой, — подняв глаза и пожав плечами, я улыбнулась, — как и всегда, папенька.

Крейн улыбнулся и, вышагивая по лужам, внезапно приземлился рядом. Его Осирейшество решило, что можно поделить камень с Рабосом? Видимо смерть действительно меняет людей. Тем временем, старший Крейн подтянул под себя ноги, устраиваясь удобнее.

— Знаешь, Валери. Я думаю, что на самом деле это не так уж и важно. Ведь если Эрик спустя столько лет достал для тебя Книгу — значит связь работает. А значит сработает и твой вздох. Хочешь ты этого или нет, — противная улыбка разрезала лицо.

Засмеявшись, я повернулась к мертвому.

— И ты готов рисковать, Рэндел? Просто потому что твой сын, сильнейший из живущих, истинный Осирис, сделал то, что описано в любой легенде — просто поговорил с Исидой? — заливаясь смехом, я отвернулась, — зря папенька решил связаться с благородным. Единственный дух, который за столько лет ему удалось пропихнуть в Мир готов потратить последний вздох предполагаемой Исиды на свои догадки?

— А что я потеряю от этого? Если ты Исида — все сработает. А если и не была ей — то найдем истинную, — довольная ухмылка на его лице раздражала.

А я засмеялась снова.

— То есть ты предполагаешь, что твой сын сейчас уже не связался со Старейшим, который, конечно, не созвал совет некромантов для того, чтобы вернуть тебя туда, откуда ты проник? Или ты думаешь, что после неудачной попытки, тело Чудовища сможет выдержать его одну?

С силой схватив меня за подбородок, Осирис повернул мое лицо к себе. Ненавижу. Всегда ненавидела. Жесткие противные пальцы. Это тело уже давно должно лежать в земле. Тело Доктора Смерти. Как давно он был в нем?

— Ты думаешь совет неудачников, неспособный и на грамм из того, что уже сделал я, может хоть что-то со мной сделать? Они с тобой то не справились, девчонка, — противно шипящий голос, от которого желудок заходился в спазмах, — После твоей неудачной попытки тело Лавра вернули же, — зло прищуренные глаза, а я дернулась, — хотя говорят, что ты упокоила его. Ходят слухи, что он по-настоящему воскрес.

— Так найди того, кто это сделал, в чем дело? — выплюнула слова ему в лицо.

Он зло рассмеялся.

— Если последний вздох Исиды, который я вырву из тебя с огромным удовольствием, не сработает — так и сделаю, манти. А ты постарайся, чтобы сработал, — приторно сладкий голос, — иначе придется убить еще очень много людей, чтобы повторить все.

Вырвавшись из его рук, я отвернулась, убирая лицо в ладони.

Думай, Валери. Тяни время. Попробуй узнать. Чтобы сделал Крейн?

— Зачем