борьба. Я пробежал тридцать километров, ослабел и чувствую, как он начинает душить меня.

– Дёмин, – кричу я, – на помощь!

Дёмин тут как тут. Вдвоем мы связали противника.

– С добрым утром, генерал Ракитин! – говорю я. Но тот, кого мы назвали генералом, кричит:

– К чёрту! Какой я генерал! В погонах не разбираетесь. Я штабс-капитан Александров.

И действительно, генерал уехал на охоту, а на его постели мирно почивал штабс-капитан. Впрочем, генерала мы потом тоже захватили, да и весь город оказался в наших руках»[80].

Второй базой белых был Аян, куда 9 июня на пароходе «Индигирка» двинулся отряд Вострецова. В ста верстах от Аяна на берег сошёл десант в 468 штыков. Неся на себе продовольствие на пять дней, отряд медвежьими тропами пробирался по глубокому рыхлому снегу.

К Аяну подошли в двенадцать часов ночи. По дороге захватили в плен штабс-капитана Земфирова. От него узнали, что силы Пепеляева не превышают пятисот штыков. В густом тумане подошли никем не замеченные к домам, занятым белыми, и захватили караул. Не желая проливать кровь, Вострецов написал Пепеляеву письмо, в котором предлагал сдаться. «Предупреждаю вас, – говорилось в письме, – и полагаю, что вам уже известна за пять лет крепость красного бойца. И всякое ваше сопротивление с оружием в руках будет мною раздавлено как пузырь. Я располагаю достаточной военной силой для того, чтобы уничтожить 400–500 человек, не подчинившихся рабочим и крестьянам. Вы из Аяна и его окрестностей не выведете своих подчиненных, если будете сопротивляться. И пролитая кровь будет на вашей совести, а не на моей, так как настоящее письмо пишу от всего сердца и совести».

Ответа на письмо не последовало. Вострецов отдал приказ захватить казармы, где размещались солдаты, а сам с группой бойцов направился к штабу.

«Расставив красноармейцев вокруг дома, где помещался штаб, Вострецов постучал в дверь:

– Кто там? – послышался голос за дверью.

– С вами говорит командир красной дивизии. Я высадил десант в полторы тысячи штыков. Откройте немедленно дверь!

Молчание. За дверью слышится шепот.

Вострецов приказывает говорить стоявшему рядом с ним пленному полковнику.

– Я полковник Воргушев, – говорит тот пепеляевцам. – Вы меня знаете. Охотск взят красными. Обращение с пленными хорошее. Командир – честный человек, советую сдаться.

Минута проходит в молчании. Опять слышен шёпот. Наконец дверь открывается, Вострецов входит в комнату.

– Где генерал Пепеляев?

Большая комната, много кроватей, человек десять офицеров. У печки стоит генерал.

– Я Пепеляев.

– Здравствуйте! – говорит Вострецов. – Нам надобно с вами договориться.

Пепеляев, выслушав Вострецова, выполняет все его требования и тут же пишет приказ о сдаче. Через час обезоруженный отряд офицеров, окруженный красноармейцами, выстроился перед штабом своего генерала. Под руку с Пепеляевым Вострецов вышел к ним.

– Господа, – сказал Пепеляев, – я решил сдаться командиру красной дивизий. Прошу вас разделить мою участь.

Ни один офицер не проронил ни слова. Все молча начали сдавать оружие.

За ликвидацию банд Пепеляева Вострецов и был награждён четвёртым орденом Красного Знамени»[81].

20 июня 1923 г. пароход «Ставрополь» прибыл из Охотска во Владивосток с 70‐ю пленными белогвардейцами из отряда Пепеляева.

Глава 29

Петропавловский уезд в 1917–1918 гг

Согласно Портсмутскому миру Россия не имела права содержать на Камчатке и на Сахалине войска и возводить укрепления. Россия не могла содержать на Камчатке территориальные войска и нести вооружённую охрану её берегов и Командорских островов. Территория полуострова отныне обслуживалась гражданским аппаратом. Котиковые, бобровые и песцовые промыслы на Командорах и мысе Лопатка охраняла и эксплуатировала особая береговая промысловая стража.

Побережья Охотского и Берингова морей патрулировали специальные охранные крейсера «Командор Беринг» и «Лейтенант Дыдымов», которые пришли во Владивосток в июне 1907 г. Оба были построены в Николаеве. Водоизмещение «Беринга» 500 т, «Дыдымова» – 400 т; скорость хода обоих 10 узлов; вооружение: две 47‐мм пушки.

Еще раньше к охране промыслов у берегов Камчатки были привлечены военные транспорты «Шилка» и «Колыма».

Наконец, ещё до войны бороться с браконьерами к берегам Камчатки и Командорских островов эпизодически выходила канонерская лодка «Манджур», построенная в 1887 г. в Копенгагене. Стандартное водоизмещение 1418 т, скорость хода 14 узлов. После войны «Манджур» вернулся во Владивосток, где прошёл капитальный ремонт и перевооружение. Вместо двух 203/35‐мм, одной 152/35‐мм и одной 9‐фн пушки он к началу 1907 г. получил патронные пушки системы Кане: две 152/45‐мм, одну 120/45‐мм и две 75/50‐мм.

Летом 1903 г. у берегов Камчатки и Командор «Манджур» задержал 12 браконьерских японских шхун. Причём одна из них, «Явато-Мару», была взята в самой Авачинской бухте.

В середине мая 1907 г. канонерская лодка «Манджур» покинула Владивосток и ушла к берегам Камчатки. 6 (19) июня того же года на Камчатку ушли транспорты «Колыма» и «Шилка».

В ноябре 1907 г. у берегов Камчатки команда «Шилки» взбунтовалась и захватила судно. На подавление мятежа из Владивостока был послан крейсер «Жемчуг» (3250 т., 23 уз., 8 – 120/45‐мм пушек).

Между «Шилкой» и «Жемчугом» состоялась артиллерийская дуэль. Оба корабля получили повреждения. В итоге «Шилка» сдалась. Командование Сибирской флотилии сделало все, дабы замять инцидент. Тем не менее, краткая информация о нем попала в газету «Новое время» (№ 360 от 27 декабря 1907 г.).

15 июля 1907 г. была подписана российско-японская рыболовная конвенция. Отменена пошлина за вывоз рыбы из России с японских рыбаков. Рыболовные участки сдавались в долгосрочную аренду. Разрешалось нанимать в рабочие лиц любой национальности. В этот год японцы арендовали 74 морских рыболовных участка.

По данным статистики, в Японии в 1908 г. жили исключительно рыболовством 810 тыс. человек, в Северных Соединенных Штатах Америки – 144 тыс. человек, в России (по переписи 1897 г.) – 124 тысячи.

По свидетельству приамурского генерал-губернатора П.Ф. Унтербергера, японское правительство в качестве меры поддержки своих рыбопромышленников в 1908 г. и 1909 г. отправляло для патрулирования прибрежных вод полуострова вооружённые суда. Начальник экспедиции Управления водных путей Амурского бассейна П. Крынин сообщал, что в 1909 г. на западном побережье Камчатки в районе реки Большой находился японский охранный крейсер «Хи-эй». Одновременно с ним берега патрулировали русский военный транспорт «Шилка» и крейсер «Лейтенант Дыдымов».

По закону 1909 г. последовало коренное переустройство Приамурского края, который был разделен на четыре области: Амурскую, Камчатскую, Приморскую и Сахалинскую, и в них введены губернские учреждения.

В июне 1909 г. была создана Камчатская область. В её состав вошли Петропавловский (собственно Камчатка), Охотский, Гижигикский, Анадырский уезды и Командорские острова. Вскоре из Анадырского уезда выделили Чукотский уезд.

К 1911 г. население уездов составляло: Петропавловского – 10 200 человек, Анадырского – 12 700, Гижигикского – 8100, Охотского – 5000 и Командорских островов – 1300 человек.

Одновременно последовало Высочайшее повеление о соединении Камчатки с метрополией радиосвязью и о постройке на Камчатке телеграфной линии между Петропавловском и Охотском протяжением в 3000 км.

В 1910–1913 гг. в Петропавловске ведется строительство свыше 30 казенных зданий для различных учреждений.

Для установления связи с отдаленными частями губернии в 1910 г. на Охтинской верфи в Петербурге строится яхта «Адмирал Завойко» водоизмещением 650 т и скоростью хода 9 узлов. В августе 1911 г. яхта прибыла в Петропавловск.