А Рекс думал, что отец там хандрит и чахнет.

– И ты мне не сказал? Не позволил помогать?

– Ты был в университете и слишком молод, чтобы вовлекать тебя в такие опасные действия, потом ты ушел в армию. В последнее время я ждал, когда ты оправишься от ран и черной меланхолии. Я надеялся удалиться от дел и передать заботу о безопасности Англии тебе и Харри.

– И все-таки он бастард!

Это правда. Во всех смыслах этого слова.

Отец ушел, и Рекс подумывал, не встать ли снова, чтобы быть готовым к борьбе со сводным братом. Лучше завтра, решил он, когда в голове снова застучало. Нет, это Аманда тихо стучала в дверь.

Лицо бледное, нижняя губа снова закушена. Плохой признак, решил Рекс. Аманда спросила, можно ли привести к нему ее гостей, чтобы поговорить.

Нет, если это Ашуэй, подумал Рекс. Этот мерзавец явился просить его позволения сделать предложение Аманде? Рекс в определенном смысле ее опекун, но будь он проклят, если отдаст ее другому мужчине, особенно тому, кто не оценил, какое она сокровище.

Аманда задержалась в дверях.

– Мои сводные брат и сестра прибыли в Лондон, чтобы повидаться с вами. Вы встретитесь с ними? Вы достаточно хорошо себя чувствуете?

– Конечно.

Рекс чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы спустить Ашуэя с лестницы. И уж конечно, в состоянии посмотреть, из какого теста сделаны потомки сэра Фредерика и как они намереваются поступить со сводной сестрой. Они вполне могут поступить с ней благородно, если хотят без лишних трудностей получить золото, спрятанное их папашей в глобусе.

Брат и сестра были в глубоком трауре. Оба молоды и взволнованны. Мисс Элейн Холи пискнула от страха, увидев Верити, которая хотела познакомиться и подружиться с ней, а вовсе не обслюнявить юбку, что так расстраивает женщин. Девушка была не красавица, но очень хорошенькая, с фарфоровой белизны кожей и синими глазами. Ее круглое личико обрамляли белокурые локоны. Она поспешно присела в реверансе и спряталась за Аманду, как испуганная лань или… как семнадцатилетняя сирота. Аманда оттолкнула Верити от двери и усадила Элейн в кресло, подальше от кровати Рекса. Новоиспеченный баронет, сэр Эдвин Холи, несколькими годами старше сестры, проявил характер и предпочел встать там, где Рекс мог его видеть. После обязательных выражений соболезнования со стороны Рекса и столь же скованных вопросов визитеров о его здоровье Аманда объявила, что ее родственники хотят кое-что сказать. Она переводила взгляд с Эдвина на Рекса.

– Не так ли?

После долгой паузы Эдвин прочистил горло.

– Я получил уведомление от лондонского поверенного о счете, который вы открыли. Спасибо, что нашли деньги и сохранили их. И за то, что спасли нашу сестру, конечно. Я хочу вернуть ей все, что можно, как только мы разберемся с долгами отца и счетами. Я знаю, что она ни в чем не повинна. Ни в убийстве, ни в слухах. – Он посмотрел на родную сестру: – Скажи ему.

Элейн мяла носовой платок. Аманда взяла ее за руку:

– Только говори правду. Он не будет кричать и не станет сердиться, во всяком случае, на тебя. – Она посмотрела на Рекса, молча призывая не пугать девушку еще сильнее.

Элейн замялась и покраснела, будто собиралась заплакать. Рекс попытался разрядить ситуацию, указав на повязку на голове:

– Как видите, я не опасен. Кроме того, я уверен, что вы не сделали ничего дурного.

– Сделала. Я… я брала накидку Аманды.

Тысяча чертей! Рекс пожалел, что он джентльмен и что здесь Аманда.

– Вы… Так это вы бегали по ночам на свидания с возлюбленным?

– Нет! То есть да, я выходила, но я встречалась с братом, и больше ни с кем!

Эдвин снова шагнул вперед, готовый защитить родную сестру.

– Я прибыл в Лондон, потому что Элейн написала, как ужасно ведет себя наш отец. Я, естественно, знал, что он разоряет свое имение – он выставил меня из дома, когда мы спорили об этом, – но я понятия не имел, что он не позволяет Аманде выйти замуж, что он украл ее приданое и наследство.

– Хуже всего, – всхлипнула Элейн, – он собирался выдать меня замуж за лорда Тибиду.

– Тибиду? Как его зовут?

– Наварре, а что?

А то, что в списке сэра Фредерика были инициалы Н.Т., и прославленный Советник пропустил это имя. И если месье Тибиду – заговорщик, то Найджел Терлоу к делу отношения не имеет. Проклятие!

Аманда поспешила добавить, что маркиз жирный и ему пятьдесят. Она этим пыталась объяснить Рексу, что выдать за такого родную дочь – большее зло, чем загубленное будущее падчерицы.

Элейн явно была с ней согласна.

– Он француз! Он уже похоронил двух жен в Англии, и никто не знает, сколько во Франции. Он говорил о своих землях там, о том, что скоро их восстановит. Я не хотела жить во Франции! – Она посмотрела на Аманду. – Мы ведь с ними все еще воюем?

Рекс поднял руку, останавливая разговорившуюся Элейн. Сначала главное.

– Вы, сэр Эдвин, были в Лондоне, когда застрелили вашего отца?

Эдвин, видимо, понимал, к чему ведет этот вопрос. Всем известно, что отец выгнал Эдвина и намеревался потратить его наследство.

– Нет, я уехал тремя днями раньше. Мне нужно было проконсультироваться с юристами и узнать, что можно сделать по условиям наследования и брачного договора матери Аманды. Нет, я не убивал его и не платил наемному убийце. Я, бывало, желал ему отправиться к дьяволу, но он оставался моим отцом.

Баронет продолжал доказывать свое алиби, упоминая о расписании почтовых карет, встречу с поверенным в Гемпшире и ярмарку лошадей, которую посетил, вернувшись в поместье.

Все это было лишним. Рекс поверил ему с первого «нет». Юноша казался искренним и порядочным. А сестрица, похоже, глупая курица.

– А как насчет вас, мисс Холи? Вы написали письмо с просьбой о помощи и выскальзывали из дома в накидке Аманды, то есть мисс Карвилл.

– Мой отец пришел бы в ярость, увидев Эдвина в доме.

– Да, я понимаю, почему вам необходимо было встретиться в другом месте, но у вас, наверное, была собственная накидка.

– Накидка Аманды гораздо теплее. И гораздо заметнее.

– Думаю, вы не хотели, чтобы вас узнали на тайной встрече в темноте.

У Элейн достало деликатности уставиться на носки своих туфель. Покраснев, она рвала в клочки носовой платок.

– Я не могла погубить свою репутацию. Понимаете, я надеялась выйти замуж за Мартина, и тогда Аманда жила бы с нами. Родители Мартина не одобрили бы невесту с дурной репутацией.

– Ах, значит, вы все время думали о сестре?