— Хорошо.

Аннет ойкнула, когда его пальцы сильно ущипнули за шею.

— Вытащил жало, — поставил он ее в известность. Остро запахло нашатырем, и на кожу лег влажный комок ваты. Максимилиан принялся тщательно протирать укус.

— А что это вы такая красная? Вы, часом, не обгорели ли снова? Мне опять идти к повару выклянчивать прокисшие сливки?

— Не надо сливок, — произнесла она упавшим голосом, — я просто устала.

Может, ей самой поцеловать его? Пока она раздумывала, Максимилиан нашел новый повод повредничать.

— От усталости бледнеют, а не краснеют. Почему у вас кожа на шее исцарапана? Кроме пчелы на вас напали дикие коты?

— Укус сильно чесался, — в сердцах бросила Аннет и отодвинулась. — Не надо со мной возиться. Я и сама могу о себе позаботиться.

— Черта с два вы можете о себе позаботиться.

Он резко поставил бутылек с нашатырным спиртом на столик, а затем встал, глянул на нее исподлобья и забрал с кресла пиджак.

— Пообедайте в ресторане без меня. Мне нужно заглянуть к Пендельфедеру и договориться с ним о вылазке к месту гибели Вальвазора, если туда можно добраться после вчерашней непогоды.

Аннет не понимала, почему он так разошелся. На улице был мил и любезен, а теперь сердится и придирается.

— Возьмите меня с собой, — попросила она и тут же пожалела об этом. Она не любила навязываться.

— Нет, — отрезал Максимилиан. — Не стоит. Дел много, одному мне будет сподручнее. Оставайтесь в номере, читайте книги. Встретимся вечером.

Аннет моментально вообразила, что терпение его лопнуло, и он просто мечтает избавиться от обузы в ее лице.

Она растянула губы в ослепительной, хорошо отрепетированной улыбке и непринужденно произнесла:

— Да, так будет лучше. Я действительно буду вас стеснять. До вечера!

Когда дверь захлопнулась, Аннет скорчила недовольную гримасу. Причины обижаться не было, но все же сердце грызла обида.

Ей очень хотелось пойти с Максимилианом. Утро они провели раздельно — по ее вине, между прочим, — и она успела соскучиться. Его вечернее свидание с пронырой Линдой также вызывало не самые добрые предчувствия. Понравилась ему компания бургомистерской дочки, смотрите-ка! Что еще за новости! Тоже знаток женщин выискался. И прошлый неудачный брак его ничему не научил. Повелся на льстивый язычок да белокурые локоны как простофиля.

От таких мыслей стало совсем кисло.

Имелось у Аннет несколько проверенных способов поднять настроение: посетить синематограф, купить у модистки новую шляпку, наесться сладкого или занять себя полезным делом. Первые два способа отпадали; придется довольствоваться тем, что доступно.

Вызвала горничную и попросила подать в номер какао и пирожные из лучшей кондитерской города. Максимилиан рассказывал, что столичные сладкоежки специально приезжают в Механисбург, чтобы попробовать малиновое суфле и корзиночки с шоколадным муссом. По слухам, местные кондитеры от отца к сыну передавали секрет, что помогал им превращать любую выпечку в сказочное лакомство.

Какой-то секрет определенно существовал, потому что десерт и вправду сотворил чудо. После лимонной меренги Аннет успокоилась, после эклера в ванильной глазури воспрянула духом, а после двух профитролей с клубничным кремом затеяла мысленный спор с Максимилианом. Даже придумала несколько язвительных ремарок. Нужно записать их, чтобы не забыть. И затвердить на память: не будет же она в разгар перепалки подглядывать в шпаргалку! Глупее ссоры по бумажке может быть только ссора по подсказкам суфлера. Аннет рассмеялась и окончательно повеселела.

Напившись какао, она забралась на кровать с ногами и взялась листать книги, которыми ее снабдила Луиза.

Из первого сочинения под названием «Код Жакемара» она не узнала ничего полезного. На десяти страницах автор повторял рассказ Ангренажа о брелоках, а на остальных ста заумно рассуждал о природе гениальности.

Вторая книга — «Ходящий под луной» — оказалась куда увлекательнее. Автор исследовал личность Жакемара, его привычки и болезни. Пролистав несколько глав, Аннет принялась размышлять, каково было детям и женам мастера жить подле гениального сумасброда с нездоровыми наклонностями.

Книгу «Часы и камни» хотела закрыть сразу, как увидела на страницах непонятные схемы и чертежи, но решила почитать пояснения, и так увлеклась, что вскочила, нашла в бюро пачку бумаги, достала из сумочки любимый карандаш из мягкой древесины — тот самый, которым Лазурный поэт набросал таинственную схему — и принялась делать выписки. Затем лихорадочно открыла следующую книгу, за ней еще одну…

Очнулась лишь спустя пару часов. Глянула на заметки и почувствовала глубокое удовлетворение, которое тут же сменилось досадой. За эти несколько часов она почерпнула немало интересной и забавной информации. Даже попробовала разобраться в чертежах, которые иллюстрировали догадки о секретном устройстве автоматонов. Автор утверждал, что у жакемаровых кукол был двойной корпус, внешний и внутренний, а еще он предполагал, что каждый автоматон, если проделать с ним некие манипуляции в определенной последовательности, может показать новый трюк. По всему выходило, что Аннет и Максимилиан первыми подтвердили это предположение, заставив Лазурного поэта «разговориться».

Однако она по-прежнему понятия не имела о том, что творится в этом городке и как в эти непонятные дела оказалась замешана она, Аннет Вик, ассистентка антиквара и неопытный хронолог.

В голове крутились разные идеи, щедро приправленные фантазиями, однако в целую картину они не складывались.

Детали картины были следующими.

В последнее время вокруг Аннет происходило немало странного. А когда они начались, эти странности? Может, в тот день, когда в их контору на Лилак-страда пришел новый босс? В момент, когда ей вздумалось поправлять чулок у него в кабинете, а Максимилиану взбрело в голову невесть что?

Аннет покраснела. Нет, тут ничего странного не было. Глупое недоразумение, вот и все.

А закрутилось все на дирижабле. Кто-то — закоренелый преступник Швиц, вот кто! — хотел выбросить ее за борт. Или не хотел, а все это ей померещилось. Да, было дело — она вела себя беспечно, высунулась в окно слишком далеко. Ветер свистел, слышались разные звуки, она приняла их за шаги. А за борт выпала по собственной неосторожности.

Потом в нее полетела стрела механического купидона. Аннет покосилась на черную пасть камина и пустую ныне мраморную полку и поежилась. И опять это могло быть простым совпадением. Но роза? Куда делась роза? Нельзя исключать, что она завалилась куда-то, а горничная потом ее убрала.

Последнее жуткое происшествие: черный человек и Пильщик. Привиделось, или было на самом деле?

Вскочила и принялась ходить по номеру туда-сюда. Может, она заигралась в актрису и теперь видит наяву то, что представляет себе в фантазиях? Проще говоря, съехала с катушек? Это было бы крайне досадно!