Чтобы получить деньги на оплату армии, которую он планировал взять с собой при возвращении во Францию, Бедфорд был вынужден прекратить оплату других государственных расходов. Главной жертвой этой вынужденной экономии стал гарнизон Кале. В мае 1426 г. все выплаты из английских доходов казначею Кале были приостановлены и были возобновлены только почти год спустя. Аналогичным образом были сокращены выплаты на оборону Гаскони. В результате в казначействе скопилось около 18.000 фунтов стерлингов. Они были использованы для оплаты авансов армии Уорика, отплывшей во Францию в конце августа 1426 г., и 1.200 человек, которых Бедфорд взял с собой во Францию в марте следующего года. Протесты гарнизона Кале были частично купированы обещанием погасить задолженность по зарплате из первой части выкупа за шотландского короля Якова I — весьма неопределенного долга, который был меньше, чем причиталось, и уже был просрочен[260].

Парламент был распущен 1 июня 1426 г., и Совет вернулся в Вестминстер. Герцог Бедфорд надеялся в этот момент вернуться во Францию. На самом деле он задержался в Англии еще на десять месяцев из-за незавершенных дел, как финансовых, так и политических. В первую очередь необходимо было сдерживать амбиции своего брата. Жаклин Баварская, "закаленная в боях дама", как называл ее восхищенный Жан де Ваврен, сумела удержать свои позиции в Голландии в течение всех кризисных месяцев в Англии. Город Алкмар и вся прилегающая к нему приморская провинция Кеннемерланд на севере Голландии перешли под ее власть. С помощью кеннемерландцев она осадила Харлем, один из главных городов Голландии, где лейтенант Филиппа Роланд ван Уиткерке держался во все более стесненных условиях. Армия помощи, которую сын Роланда привел из Фландрии, была уничтожена во второй битве при Альфене. Филипп Добрый был вынужден в июле вернуться в Голландию со свежей армией, чтобы восстановить положение. Тем временем в Англии Бедфорд препятствовал любым попыткам послать помощь Жаклин. Герцог Глостер выжидал. "Пусть мой брат правит, как ему хочется, пока он находится в этой стране, — сказал он, — а после его отъезда во Францию я буду править так, как мне покажется правильным"[261].

* * *

В то время как Бедфорд делал все возможное для восстановления пошатнувшегося союза Англии с Бургундией, герцог Бретонский и его брат коннетабль предприняли самую решительную попытку его разрушить. Примерно в конце июля Иоанн V назначил посольство во главе с Жаном де Малеструа, которое должно было совершить большое турне по главным дворам, начиная с дофинского, затем посетить герцога Савойского в Женеве и, наконец, предстать перед герцогом Бургундским в Нидерландах. Миссия Жана де Малеструа открыла зиму интенсивной дипломатии, целью которой было убедить Филиппа Доброго отказаться от союза с англичанами и объединить усилия с Дофином и герцогом Бретонским[262].

Ришмон и его советники принимали самое активное участие в составлении инструкций для Малеструа. Они перечислили все старые аргументы, которые приводили Филиппу. Но к ним добавился новый, поразительный. Иоанн V утверждал, что ему стало известно о заговоре англичан с целью убийства Филиппа в интересах герцога Глостера. Это утверждение было подкреплено досье, содержащим, как утверждалось, подлинные документы регента, герцога Глостера и графа Саффолка. История, рассказанная в этих документах, представляла собой тщательно продуманную фальсификацию. Утверждалось, что осенью 1424 г., когда Глостер приступил к завоеванию Эно, англичане были обеспокоены предстоящей женитьбой Филиппа Доброго на Бонне д'Артуа. Считалось, что она враждебно относится к Англии и является твердой союзницей Дофина, что может подтолкнуть Филиппа к тому, чтобы повернуть оружие против своих бывших союзников. Филиппа, как утверждалось, нужно было остановить, пока этого не произошло. Первоначальная идея, предложенная герцогом Глостером, заключалась в том, чтобы арестовать его во время очередного приезда в Париж и доставить в качестве пленника в Англию. Согласно этому документу, герцог Бедфорд в принципе согласился с этой идеей, но посчитал, что арестовывать Филиппа в центре Парижа нецелесообразно. Такая попытка спровоцировала бы немедленное восстание в столице. Лучше было бы убить его и представить это как несчастный случай. Бедфорд предложил пригласить Филиппа на поединок, на котором его можно было бы убить "тонким ударом", не выглядящим преднамеренным. Эта идея была одобрена как Советом Бедфорда в Руане, так и Советом в Вестминстере.

В этих документах было много неправдоподобного, и не в последнюю очередь тот факт, что подобные вещи вообще были зафиксированы в письменном виде. Но в целом они были весьма убедительны. В них упоминались реальные события и приводились точные даты, когда предполагаемые фигуранты действительно находились в тех местах, о которых говорилось. Более того, письма Саффолка были, по всей видимости, подписаны им самим и скреплены его печатью. На самом деле эти документы были искусно подделаны нормандским рыцарем, по имени Гийом Бенуа, ранее состоявшим на службе у Саффолка. Саффолк делился с Бенуа многочисленными секретами, которые тот использовал для придания правдоподобности сфальсифицированным документам. Граф также разрешил ему хранить свою печать, которую Бенуа использовал для подделки одного из документов и для удостоверения подлинности бланков, которые впоследствии были использованы для подделки других. Мотивом Бенуа были деньги. В поисках покупателя он предлагал купить эти документы различным бургундским чиновникам. В конце концов он познакомился с Артуром де Ришмоном, который пообещал ему хорошее вознаграждение за его труды. Ришмон знал, что документы являются подделкой. Он и его ближайшие советники даже предложили "доработать" один из них и использовать один из чистых бланков для создания другого. Однако Иоанн V и его канцлер, судя по всему, были искренне увлечены в их подлинности. Они договорились, что Бенуа должен сопровождать Жана де Малеструа к герцогу Бургундскому, чтобы тот поручился за их содержание[263].

В августе 1426 г. Жан де Малеструа прибыл ко двору Дофина в Меэн-сюр-Йевр, чтобы рассказать о своей миссии. Дофин был воодушевлен. Герцог Савойский, представители которого присоединились к Малеструа в Меэне несколькими неделями позже, тоже был воодушевлен. Карл созвал Генеральные Штаты Лангедойля, главным делом которых было рассмотрение плана. Судя по докладу делегатов от города Тура, присутствующие с энтузиазмом поддержали его. Они считали, что примирение с Филиппом Добрым — единственный выход из налогового истощения и грабежей со стороны неоплачиваемых солдат. Карл назначил Жана де Малеструа своим послом и отрядил четырех человек, включая советника и Беррийского Герольда, для сопровождения его миссии[264].

В то время как Жан де Малеструа направлялся ко двору герцога Савойского в Женеве, коннетабль и граф Клермонский встречались с маршалом Бургундии Жаном де Тулонжоном и его коллегами-комиссарами в Бурбон-Ланси, а затем в Мулене, столице герцогов Бурбонских. Это была последняя из очередной серии конференций, созванных для пересмотра и продления региональных перемирий между Дофином и герцогом Бургундским. Но по ее